Книга Двойная осторожность, страница 35 – Дик Фрэнсис

— Звоните Анджело, — сказал я. — Теперь вы видите, что кассеты те, что надо.

— Погодите, — тяжеловесно ответил он. — Я проверю все кассеты. Я вам не доверяю. Анджело настаивал, чтобы я ни в коем случае вам не доверял.

Я пожал плечами.

— Да пожалуйста!

Он проверил по паре программ с каждой стороны. До него наконец дошло, что для того, чтобы добраться до сокровищ, нужно напечатать «cload» и первые пять букв нужного места скачек в кавычках.

— Ну ладно, — сказал я наконец. — Звоните Анджело. Когда я уеду, можете гонять программы сколько душе угодно.

Он больше не видел причин откладывать. Гилберт бросил на меня взгляд, по которому было заметно, что к нему быстро возвращалась его природная надменность, снял трубку с одного из телефонов, взглянул на табличку рядом с ним и набрал номер.

Номер, естественно, не ответил. Он набрал его снова. И еще раз. Он уже начал терять терпение. Потом, что-то бурча себе под нос, попробовал позвонить с другого телефона — все с тем же результатом.

— В чем дело? — спросил я.

— Не отвечает.

— Вы, должно быть, не тот номер набираете, — сказал я. — Вот он у меня тут есть.

Я полез в карман за своим ежедневником, нарочито долго листал страницы, нашел номер и зачитал его вслух.

— Я его и набираю! — сказал Гилберт.

— Не может быть! Попробуйте еще раз.

Никогда не замечал за собой особых актерских способностей, но для первого раза у меня выходило совсем неплохо. Гилберт снова набрал номер, нахмурился. Я решил, что мне пора взволноваться и обеспокоиться.

— Вы должны дозвониться! — сказал я. — Я весь день носился тудасюда, добывал эти кассеты. Теперь вы должны дозвониться Анджело! Он должен освободить мою жену!

Конечно, командного опыта у него было куда больше, чем у меня, но я тоже привык к необходимости ставить на место зарвавшихся наглецов, а когда я шагнул в его сторону, обоим нам стало очевидно, что физически я выше, крепче и куда сильнее его.

— Попробую позвонить на телефонную станцию, — поспешно ответил он.

Я стоял у него над душой, переминался с ноги на ногу и бурлил от притворного беспокойства, пока телефонистка безуспешно пыталась дозвониться по номеру и наконец ответила, что на линии авария.

— Но это невозможно! — возопил я. — Вы должны позвонить Анджело!!!

Гарри Гилберт только тупо смотрел на меня, понимая, что это невозможно. Я немного убавил звук, но постарался выглядеть настолько разгневанным, насколько мог.

— Нам придется поехать туда вместе.

— Но Анджело сказал...

— К черту вашего Анджело и то, что он сказал! — энергично отрезал я. — Он не уйдет из того дома, пока не узнает, что кассеты у вас, а теперь вы, похоже, не можете сообщить ему об этом. Так что нам придется поехать туда и сказать ему это лично, черт подери! И я сыт по горло всем этим бардаком!

— Хотите — поезжайте сами, — сказал Гилберт. — Я не поеду.

— Нет, поедете! Я не собираюсь являться в этот дом в одиночку, когда там сидит Анджело со своим пистолетом. Он мне сказал, чтобы я отдал кассеты вам, и я их вам отдал. Так что теперь поезжайте и скажите ему об этом сами.

И обещаю вам, — угрожающе сказал я, постепенно входя в роль, — что я возьму вас с собой так или иначе! Если не поедете добром, мне придется сбить вас с ног и связать. Потому, что, кроме вас, Анджело никого слушать не станет.

Я схватил кассеты, лежащие возле компьютера.

— Если хотите получить их обратно, поезжайте со мной!

Он согласился. У него просто не было выбора. Я вытащил из кармана коробки от кассет и показал ему вкладыши: «Оклахома», «Мы с королем», «Вестсайдская история». Потом достал кассету, которая оставалась в магнитофоне, и тоже убрал ее в коробку.

— Их мы возьмем с собой, чтобы доказать Анджело, что они действительно у вас, — сказал я.

Он согласился и на это. Мы вместе подошли к моей машине, он уселся на переднее пассажирское место и захлопнул за собой дверь.

— Давайте кассеты, — сказал он. Однако я положил их на полочку, так, чтобы ему со своего места было не дотянуться, и сказал, что отдам их, когда приедем в Норидж. Странная была поездка.

Гилберт был довольно силен, и в обычных обстоятельствах я бы с ним связываться не решился. Но я обнаружил, что сам я куда сильнее, чем привык себя считать. Я всю свою жизнь побаивался начальства: в школе, в университете и потом, когда стал учителем. Даже когда мне случалось спорить с вышестоящими, презирать их или бунтовать против них, я никогда не осмеливался бороться до победного конца. Иначе меня могли запросто выкинуть из школы, из колледжа или с работы.

А Гарри Гилберт меня ниоткуда выкинуть не мог, и, возможно, в этом было все дело. Несмотря на его уверенность в собственном превосходстве, я мог его не бояться. Я мог пользоваться своим умом и силой, чтобы заставить его сделать то, что мне надо. Это было новое, пьянящее чувство. «Осторожнее, — одернул я себя, — не то сам сделаешь таким же надменным глупцом, как этот».

Мне внезапно подумалось, что Анджело должен испытывать то же, что и я. Впервые развернул крылья своей внутренней силы и теперь наслаждается этим. Наслаждается тем, что способен на большее, чем думал раньше. Перед ним, как и передо мной, развернулись новые горизонты. Только вот внутренних тормозов у него нет.

— Анджело там не один, — сказал я. — Моя жена сказала «они».

Я говорил ровным, неагрессивным тоном.

— И ко мне Анджело приходил не один, — продолжал я. — С ним был еще один человек. Очень похожий на него с виду. И во всем слушался Анджело.

Гилберт помолчал, потом пожал плечами.

— Эдди. Двоюродный брат Анджело. Их матери были близнецами.

— Итальянки? — спросил я.

Он снова помолчал.

— Мы все итальянцы по происхождению.

— Но родились в Англии?

— Да. А почему вы спрашиваете?

Я вздохнул.

— Просто так.

Он что-то проворчал в ответ, но постепенно его гнев, вызванный моим поведением, поулегся. Я не знаю, считал ли он мой поступок оправданным.

На самом деле беспокойство и тревогу мне разыгрывать не требовалось.

Я непроизвольно барабанил пальцами по баранке, когда нам приходилось останавливаться у светофоров, и вслух проклинал длинные фургоны, загораживавшие дорогу. К тому времени, как мы добрались до Нориджа, четыре часа отсрочки уже миновали, и я меньше всего хотел, чтобы Анджело внезапно взорвался гневом.

— Вы что-нибудь заплатите миссис О'Рорке за эти программы? — спросил я.

— Нет, — ответил он, помолчав.