Онлайн книга «Утопия-авеню»
|
Рэнди продолжает ослепительно улыбаться. – Но ты же солист? – В «Откати камень» – да. Но каждый из нас троих, – он указывает на Эльф и Джаспера, – солирует в своих песнях. – Вот она, демократия в действии. Ну, мне тут подсказывают… – с нарочитым техасским акцентом заявляет он, – что сами вы не местные… В зале поднимают табличку «СМЕХ». Зрители смеются. – Верно. Мы из Великобритании. – И как вам наша великая Америка? – Классно. В детстве Америка была для меня страной Элвиса, Литл Ричарда и Роя Орбисона… Я мечтал когда-нибудь выступить перед американской публикой. А теперь… – Сенса-а-а-а-а-ационно. Рэнди Торн помогает воплотить в жизнь еще одну мечту! – Он подмигивает в камеру и направляется к Гриффу. – А теперь познакомимся вот с этим… как тебя зовут? – Грифф. – Как? – Грифф. – Графф? Как козла из сказки? Снова поднимают табличку «СМЕХ». Зрители снова смеются. – Грифф. Через «И». – А откуда у тебя такой очаровательный акцент, Графф? – Из Йоркшира. – Из Йоркшира? А Йоркшир – это где? – На границе Англии с Норвегией. Приезжай к нам в гости. В Йоркшире обожают полоумных мудозвонов. Рэнди поворачивается к камере: – Надо же, сколько интересного можно узнать на моем шоу! Что ж, оставим Граффа в покое и перейдем к… – он сходит с возвышения, – к прекрасной леди Утопии. Он направляется к Эльф, замедляет шаг рядом с Джаспером, изображает растерянность, хмыкает в камеру, снова смотрит на Джаспера и с притворным ужасом прикрывает ладонью разинутый рот. Поднимают табличку «СМЕХ». Зрители смеются. – Это я пошутил. Надеюсь, ты не в обиде. – Я не умею обижаться. – О-о-о, ну, для меня это как красная тряпка для быка… Как тебя зовут? – Мне назвать свое имя или фамилию? Рэнди Торн корчит рожу в камеру. – Имени достаточно. – Джаспер. – Ух ты! А я думал, что Джаспер – мужское имя. Поднимают табличку «СМЕХ». Зрители смеются. «И вовсе не смешно», – думает Дин. – Я просто не смог удержаться, ребята. Нет, правда. Не смог удержаться. – Странно, что вы считаете длинные волосы женским атрибутом, мистер Торн, – говорит Джаспер. – У многих американских мужчин тоже длинные волосы. Вам не приходило в голову, что вы безнадежно отстаете и от культурного прогресса, и от веяний моды? Улыбка Рэнди Торна натянута до предела, вот-вот лопнет. – А Джаспер-то шутник! Ну и последняя, то есть не последняя, конечно, а самая заметная роза среди этих шипов, а может, волчица среди баранов… – Ведущий подходит к Эльф. – Давайте-ка проверим. Как тебя зовут, красавица? – Эльф Холлоуэй. – Эльф? Эльф?! Как пикси? – Это мое детское прозвище. – Значит, у нашей Златовласки острые ушки? – Это мое детское прозвище. – Ты помогаешь Санта-Клаусу составлять списки паинек и озорников? Между прочим, я и озорник, и паинька. Очень большой озорник и очень большой паинька. Поднимают табличку «СМЕХ». Зрители смеются, но без особого задора. – А не боязно тебе, маленькой сиротке Энни, среди этих больших плохих парней? Все-таки Джаспер, Графф и Дерек – мальчишки. А все мы знаем, как ведут себя мальчишки… Эльф косится за кулисы, где стоит продюсер и всем своим видом изображает смущение. – Они всегда ведут себя по-джентльменски. – Ого! Кажется, я нащупал больное место… – Эй, Рэнди, – говорит Дин. – Специально для тебя мы сочинили песню. Рэнди оборачивается к нему. Попался! – Специально для меня? Песню? – Да. Она называется… – Дин берет у него микрофон и, глядя в камеру, четко, как диктор, произносит: «Карьера Рэнди Торна гниет в земле сырой…» Хочешь послушать? В студии гробовая тишина. Дин швыряет микрофон к ногам Рэнди, похлопывает ведущего по щеке, отбрасывает бутафорскую бас-гитару, поворачивается к товарищам и проводит рукой у горла. «Утопия-авеню» уходит со сцены. В зале медленно закипает возмущение, превращается в хаос. Дина хватают за шиворот и с силой дергают за воротник, пережимая глотку. Дышать нечем. – Ах ты, английский засранец! – Рэнди Торн тащит его к сцене. – Это мое шоу! С моего шоу никто не уходит! Выпучив глаза, он толкает Дина на пол и начинает пинать его под ребра. Дин откатывается в сторону, пытается встать, но очередной пинок попадает ему в челюсть. Рот наполняется кровью. Эльф замахивается и изо всех сил бьет Рэнди бутафорской гитарой по роже. Гитара разлетается на куски. Обломки падают на Дина. Рэнди безвольно обмякает. Грифф и Левон помогают Дину подняться, и тут слышен крик: – Вырубите камеры! Немедленно!! Алекс, вырубай камеры!!! «Вырубай камеры? Это все пошло в эфир? Шоу же транслируется напрямую… И все это видели?» Превозмогая боль, Дин постепенно соображает, к чему все это приведет. Участники группы поднимаются на невысокий подиум и садятся за стол в конференц-зале отеля «Уилтшир». Фотоаппараты щелкают и жужжат, как стая голодной саранчи. На больших часах 19:07. В скуле Дина пульсирует боль. Эльф наливает ему стакан воды со льдом и шепчет: – Возьми кубик льда за щеку. Дин кивает. Телевизионные камеры все записывают. В зале собралось тридцать или сорок журналистов и фотографов. В центре стола сидит Макс, по бокам у него с одной стороны – Грифф и Джаспер, с другой – Эльф и Дин. Макс постукивает пальцем по микрофону: – Меня всем слышно? Люди в зале кивают, выкрикивают: «Да!», «Слышно!». – Меня зовут Макс Малхолланд. Я представляю «Гаргойл рекордз». Простите, что помешал вам наслаждаться коктейлями за полцены, но все претензии предъявляйте Рэнди Торну, пожалуйста. Из него сегодня сделали поп-пюре. – (Искренний смех в зале.) – Мне очень приятно, что здесь собралось так много представителей прессы. Как видно, остается в силе старое присловье: «Нет ничего быстрее скорости света, кроме голливудских сплетен». За стеклянной стеной конференц-зала простирается зеленая лужайка и высится шеренга пальм. У Дина ноет челюсть. – Грифф, Джаспер, Эльф и Дин с удовольствием ответят на все ваши вопросы, – говорит Макс. – Что ж, не будем терять время. Начинайте. |