— Альга! Прости! — крикнула ей вслед Ясмина. — А кто мне поможет снять платье?
— Служанку позови, — донеслось из коридора.
Перестав смеяться, Ясмина вздохнула. Ну, вот зачем она обидела сестру? Это не ее дело, что там и как у Альги с мужем. Не надо было говорить, что она, Ясмина, за эти месяцы многое узнала о близких отношениях между мужчиной и женщиной и о телесном наслаждении тоже. Аруан, к удивлению Ясмины, оказался очень пылким и изобретательным в любовных ласках. И они столько раз были на грани того, чтобы переступить последнюю черту, но Аруан всегда останавливался вовремя. Ей нравилось все, что с ней делал Аруан, она даже не подозревала, что такое возможно. Так что, первая брачная ночь ее не пугала, она ее ждала с нетерпением.
Ее беспокоило другое: а что, если их брак с Аруаном не благословит богиня и у них даже обычные темно-бордовые руны не проявятся? Что тогда? Она будет считаться его женой? И что они станут делать, если это произойдет? Прятать свои запястья, как родители? Но только она и Аруан будут прятать потому, что их запястья останутся пусты. Ясмина отгоняла эти мысли от себя, но они опять возвращались. Она даже высказала как-то свои опасения Аруану, он попытался ее успокоить, сказав, что такого никогда не было. Темно-бордовые руны всё равно проявятся, а если всё же нет, тогда они обвенчаются еще и в храме княжества. Как бы там ни было, Ясмина станет его настоящей женой по тем или иным законам. Но слова Аруана ее не успокоили. Ведь тогда возможно и ребенком их богиня не наградит. Она должна же будет подарить Аруану наследника? Не сразу после свадьбы, конечно, а потом… когда-нибудь…
Пришла служанка, помогла раздеться, повесила платье на специальную подставку, расправила его аккуратно. Потом Ясмина отослала служанку, велев передать, что к ужину не спустится.
Завтра ее свадьба, никто из семьи не одобряет ее выбора, а она уже устала отвечать, что не передумала. И сегодня последняя возможность уговорить ее не выходить замуж за Аруана. И как подозревала Ясмина, за столом только об этом и будут говорить. Нет, к свадьбе всё готовилось, как и положено, у нее всё будет не хуже, чем у Альги. Но… все старались, как могли, отговорить ее от этого брака. И отцу и матери пора было уже смириться с выбором дочери, но они никак не успокаивались. Зачем они так с ней?
Она все эти месяцы старалась не думать о Фолкете, очень старалась. Тут же гнала от себя мысли о нем, если вдруг вспоминала его. Ей и без него пришлось непросто эти месяцы, пока не объявили ее помолвку. Волероны, молодые и не очень, как с ума сошли, когда поняли, что Фолкет исчез и его нет рядом с Ясминой. Она устала отбиваться от настырных поклонников. Как тут не вспомнить Фолкета, при котором, что уж он там говорил или делал она не ведала, никто не смел быть таким настырным. А вот Аруан так не мог. И только когда выяснилось, что скоро ее свадьба, поклонники поутихли, но не все. Некоторые смельчаки до последнего навязывались ей. А отец спокойно закрывал глаза на это безобразие.
Да, она старалась не вспоминать о Фолкете, но все же… иногда на нее накатывала странная тоска, как будто где-то кто-то сильно страдал, и это, как эхо долетало до нее. И ей казалось, что ее душа и сердце откликались на эту чужую боль, как будто бы это маетное отчаянье было свойственна и ей. Ясмина гнала от себя мысли, что это Фолкет где-то вдали думает о ней.
А еще последние несколько ночей к ней приходила Едвига, смотрела укоризненно, качала осуждающе головой. Хорошо, хоть молчала. А что будет сегодня ночью? Придет она опять?
Служанка принесла ужин, вместе с ней пришла и мать. Она заставила дочь поесть. После этого села рядом с ней на кушетку.
— Ты прости нас, доченька, — сказала она, обнимая Ясмину. — нам бы надо, но мы не можем радоваться за тебя. Но мы постараемся… иного у нас, к сожалению, уже и не может быть. У меня была странная свадьба, вернее, как таковой и не было. Я была очень юной, тогда ничего не понимала, а когда осознала, то сбежала от твоего отца. Дальше у нас много чего было, но все наладилось, богиня не ошиблась, мы любим и любимы столько лет, и, наверное, дополняем друг друга. Не всегда всё начинается радостно и не всё сразу налаживается и образовывается. Надо много терпения, прощения, умения слышать друг друга, понимать друг друга.
— Мам, ты опять? — возмутилась Ясмина, отстраняясь. — Ну, сколько же можно? Завтра моя свадьба, я ничего уже не собираюсь менять, и ни от кого и не от чего уже не откажусь. Смирись же, мама, мой выбор пал на Аруана.
— Я хотела сказать, что хочу видеть тебя счастливой. Если Аруан сделает это для тебя, то… я… смирюсь… конечно же смирюсь. Но все же…
— Мама, порадуйся за меня, я выхожу за любимого.
— Милая моя, — вздохнула мать, опять обнимая дочь, — я желаю тебе счастья.
— Спасибо. Но ты скажи отцу, если он тоже захочет меня навестить, то не надо этого делать. Мы с ним виделись за обедом. Сегодня я последний раз ночую в отчем доме, и хочу остаться одна и не желаю никого видеть, а слушать сожаления о моем выборе тем более.
— Прости нас, доченька, что мы не уберегли тебя. Завтра твоя свадьба и я… наверное… должна тебе рассказать… что происходит между мужем и женой… за закрытыми дверями спальни…
— Не надо, мама, — смутилась Ясмина, — прости, но мы и сами… разберемся.
— Ну да, ну да, — вздохнула мать, — Аруан взрослый и опытный в… этом деле. Он, я уверена, уже посвятил тебя во многие… тайны… близких отношений между мужчиной и женщиной.
— Мама! Давай не будем об этом говорить. Лучше расскажи, как ты выходила замуж.
— Ты хочешь это услышать?
— Хочу! Мне очень интересно, что происходило с тобой в храме, что ты чувствовала тогда.
— Что я чувствовала… что ж… расскажу, что помню… а помню я страх, растерянность и я плохо осознавала, что происходит с нами. В то время Владыкой был дядя твоего отца и имел над ним неограниченную власть. Я поддалась уговорам Аруана и… впрочем… об этом не буду рассказывать. Так вот… Владыка решил женить племянника на мне и по «зеркалу» перенес нас в старую Лаберию. Мы попали на утес, где стоял древний храм богини Танрии. Когда вошли туда, за нами закрылась дверь, потом мы вложили свои кисти рук в ладони статуи богини и я почувствовала, что кто-то или что-то сжал мою ладонь, выдернуть свою руку из этого захвата мне не удалось. Наши руки до плеч окутал странный туман, а мы сами оказались в прозрачном пузыре, который мерцал и переливался. Мне было очень страшно, запястье пронзало болью, но твой отец велел мне терпеть и ждать окончания всего. Он, как я поняла, тоже не ожидал подобного. А затем все исчезло, наши руки освободились и, как потом, спустя время, мы с твоим отцом оказались половинками.
— Но мы с Аруаном, как уже выяснилось, не половинки. У нас с ним будет по-другому или так же?
— Я не знаю, милая. Говорят, у всех это происходит по-своему. Ты спрашивала у Альги?
— Она только сказала, что я сама скоро все узнаю.
— Что ж теперь гадать-то, твоя сестра права, ты завтра сама узнаешь. Ну ладно, завтра у всех нас суетный и необычный день. А тебя ждет, я надеюсь, самый счастливый в твоей жизни.
