Онлайн книга «Участковый. От пистолета до кольца»
|
Ирина фыркнула и отправилась в гостиную. А чего мешать? Сейчас Михаил договорится с Петей, поторгуется о цене, но в результате… Сойдутся! И старый дом обновится, и будет жить. Будет беречь своих людей, свою семью, будет баюкать их в колыбели каменных рук, шептать сказки по ночам, будет встречать врага подломившимися ступеньками или упавшими на голову балками… Да, Ирина не решилась бы задумать что-то плохое против Михаила, находясь в этом доме. А если кто рискнет… Она даже не сомневалась – дом сожрет таких умников весело и с фантазией. Куда там хилым американским ужастикам! Самый страшный кошмар человека всегда внутри самого человека. А всякие монстры, маньяки и извращенцы – это вторично. Чаще всего человек убивает себя сам. * * * Кирилл появился через четыре часа, когда был съеден торт, горячие бутерброды, выпит кофе и сварен по четвертому разу… и то Ирина откровенно зевала. Михаил предлагал ей поспать, но хотелось дождаться! Любопытно ведь! Кирилл утащил горячий бутерброд, уже остывший, впился зубами в сыр, прожевал и улыбнулся. – Ну, все! Счастье есть! – Оно не может не есть! Рассказывай давай! – рыкнула Ирина. Оборотень покосился хитрым глазом. – А что мне за это будет? – Еще один бутерброд? – Тоже неплохо. Только с мясом, можно? Ирина вздохнула и пошла на кухню. Война войной, а мужчин кормить надо. По расписанию. * * * – Алексеева, ты… уху ела?! – орал, не сдерживаясь, Иван Петрович. Ирина тянулась по стойке «смирно» и преданно ела начальство глазами. А то ж! Когда оно орет – молчать надо. И не фырчать. Потом оправдаешься, как проорется. А пока стой, смотри в окно и думай о хорошем. Например, о том, что свежий маникюр сделала. И верно, минут через десять начальник выдохся, упал в кресло и прищурился на Ирину. – Ну?! – Не понимаю сути ваших претензий, Иван Петрович, – ведьма была невинна, аки овца тонкорунная. – Ах, не понимает она! А почему некую Юлию Ивановну Шурыгину нашли вчера в разбитой машине? – Не знаю… – И как она там оказалась – тоже не знаешь? – Ехала, наверное, куда-нибудь. – Например, куда? – На север. Или на юг. – Алексеева, ты смерти моей хочешь? – Иван Петрович, вы из меня вовсе уж изверга делаете. – А ты что с этой заразой сделала? – Ничего. И верно. Похищала ее не Ирина, допрашивала не она, в аварию – и то Кирилл пристраивал! Она так – присутствовала. Морально поддерживала. Это, конечно, и подстрекательство, и соучастие, но поди еще, докажи! – Уверена? – На все сто процентов. А что не так? – Ты меня точно доведешь. Сводки я посмотрел, сводки… – Может, и доведу, – кивнула Ирина. – Давайте я вам кое-что расскажу? Иван Петрович полоснул ее бешеным взглядом, но смирился. – Рассказывай. И услышанное от лейтенанта не добавило ему ни здоровья, ни хорошего настроения. * * * – Алексеева, мне надо подумать. – А что мы можем сделать? – Не знаю. Но подумать мне надо. Ирина кивнула. Начальник и старше, и опытнее, авось, что хорошее и придумает. У нее пока хороших идей не было, факт. – УБЕРИТЕ ЭТУ ТВАРЬ!!! Визг был такой силы, что даже дверь задрожала. Ирина переглянулась с начальством – и они быстрее молнии выскочили из кабинета. И замерли в восхищении. В кабинете шел снег. Белый, он падал с люстры, устилал ковер, кружился, словно яблоневый цвет… Здоровущий попугай ара, зажав в лапах несколько листов отличной белой бумаги, откусывал от них по кусочку – и сплевывал вниз. И собирался продолжать этот процесс и дальше. А под люстрой бесновалась Мария Бусина, мать безвременно убитого наркоторговца. – Что происходит? – тихо поинтересовался начальник. Не орать же сразу? – Гражданочка пришла заявление подавать, – объяснил Сеня. – А я его взять и не успел… может, еще раз напишете? – Я! Да я!!! Да вашу птицу на суп пустить надо!!! – …!!! И …!!! Дура непролазная! – отозвался с люстры попугай. – ВОТ!! – А о чем хоть заявление? Женщина уперла руки в бока. – О том!!! Жалобу на вас подавать буду! – За что? – А за то, что вы моего сына оклеветали! Не торговал он наркотиками! Не было этого! – Это не к нам… – Ах, не к вам?! Да мне по двору теперь не пройти! Мне едва вслед не плюются! Мне… С точки зрения Ирины – а что она хотела? Никому не нравятся наркоторговцы. Это ж так! Рядом с тобой живет гнусная гадина, которая травит твоих детей! Это – страшно! Гадюку можно отпустить, а вот такое существо… только лопатой! По хребтине, чтоб всю оставшуюся жизнь только ползал! Но как сказать такое матери? Пока Ирина пребывала в размышлениях, попугай не дремал. И разразился бранью с люстры, дорывая последний лист. – Суп из тебя сварить мало! – рявкнула гражданка Бусина. Зря, конечно, таких угроз ни один попугай не потерпит! Суп! – На абордаж!!! Вопль был такой силы, что дрогнули стекла в казенных шкафах. Попугай расправил крылья и спикировал с люстры, целясь немаленькими когтями в лицо женщины. Попугаи не плотоядные? В общем, они не слишком опасны? Когда на вас летит птица, размером… большие у нее размеры, это факт. И о зоологии в этот момент не думается. Гражданка Бусина завизжала и выскочила на улицу. – Как вы думаете – вернется? – Не-а, – мотнул головой Сеня. – Почему? – А я ей предложил орешками угощаться, – гнусный злоумышленник в правоохранительной шкуре кивнул головой в сторону вазочки, из которой их и грыз попугай. – Так что не вернется. А если рискнет… Эммануил ей никогда не простит целую горсть орехов. – Кто? – Эммануил Кант. Так его зовут. – А… – Он сам сказал. |