Онлайн книга «Время библиомантов. Противостояние»
|
На противоположном конце парка возвышалась усадьба Ферфаксов, сегодня – пристанище почти восьмидесяти экслибров, бежавших сюда из Леса мёртвых книг. Резиденция представляла собой трёхэтажное сооружение с заострёнными верхушками крыш, бесчисленными рядами каминных труб из красного кирпича и ржавым флюгером, переставшим вращаться уже много десятилетий назад. Голуби выписывали над имением широкие круги, и Фурия гадала, не сидела ли сейчас Кэт на одной из крыш, беседуя с птицами. Иногда, желая побыть одна, она забиралась наверх; так поступала и Фурия, её любимым местом был центральный фронтон с видом на запад. Оттуда открывался вид на долину с зелёными склонами и кустарниками, столь типичными для Котсуолдса. – Просто не могу поверить, – пробормотала она и вперилась в пустоту, пробурив взглядом могильный камень, – как будто Изида не жила с нами, не боролась против Академии… – Фурия со вздохом перевела глаза со стелы на могилу, нагнулась и выполола сорняк. – Много отдала бы я за то, чтобы услышать ваш совет. – Я могу тебе дать совет… – подала голос петушиная книга из кармана её штанов. Гибкая шея с кряхтением вытянулась из помятой ткани. – Тебя накормить? – На кладбищах на меня нападает зверский аппетит… Всё эти статуи святых на могилках… Фурия чуть не забыла: любимым блюдом петушиной книги были образки. Она, пожалуй, привезёт парочку из Уинчкомба, чтобы доставить ей удовольствие. После всего, чего они натерпелись в Либрополисе, книга вполне заслужила угощение. Фурия и сама была как оглушённая, хотя и пыталась не придавать своему состоянию значения. Не так-то скоро ей удастся отделаться от запаха обгоревших волос, превращавшего процедуру причёсывания в мучение. Видно, придётся попросить Кэт отрезать её обгоревшие пряди. – Но посоветовать я хотела тебе совсем другое, – вернулась к теме сердечная книга. Фурия посмотрела на безглазый клюв на кончике резиновой шеи: жёлтая поверхность его сверкала как отполированная. От боёв петушиных книг на задворках Либрополиса на нём остались всякого рода рубцы и царапины. Крошечная книжица слыла отчаянной сорвиголовой. После их возвращения только вчера вечером Фурия изобразила на лице некое подобие улыбки. – Чем больше ты твердишь о невиновности Изиды, тем настойчивей впечатление, что убедить в этом ты стараешься прежде всего себя, – продолжала книга. Уголки клюва книжки опустились. – Чушь какая… – Тогда послушай, что ты говоришь, – клюв потёрся о её свитер, – словно пытаешься развеять свои собственные сомнения. – В Изиде я не сомневаюсь. – Так ли это? Фурия поджала губы. Чтобы их всех спасти, Изида пожертвовала собой – это очевидно. Правда, в деле имелась одна загвоздка: жертвовать собой так же мало походило на Изиду, как собирать цветы или печь пироги. Если бы раньше кто-нибудь спросил Фурию, на что Изида готова, чтобы предотвратить поражение, она бы ответила: «На всё». Слишком больших жертв для Изиды не существовало. И в этом заключалась одновременно её сила и слабость. В одном Финниан был прав: Изидины путешествия в Лондон вызывали вопросы. Она отказывалась от провожатых, словно оберегая какую-то тайну, в которую никого не хотела посвящать. – Если бы мы чуть-чуть побольше знали об этом Арбогасте! – пробормотала Фурия, снова обращаясь к могиле. Отец мог бы пролить свет на многие её вопросы. – Аттик Арбогаст, – раздался голос за её спиной, – Изидин наставник. Но не только. В нескольких шагах от неё, засунув руки в карманы ветровки, стоял седовласый мужчина. Он был одет в просторные штаны защитного цвета, под ветровкой на нём, как обычно, была ужасающе пёстрая гавайская рубашка, а на ноги он натянул резиновые сапоги, словно только что пожаловал с одной из ферм, раскинувшихся дальше к западу. – Целестин! – Фурия кинулась к нему навстречу и обвила руками его тучное тело. Зажатая между ними петушиная книга заскулила. – Когда ты приехал? – Пару минут назад. – Он неловко похлопал её по спине. – Я сразу же выехал, как только… – Целестин оборвал себя на полуслове, чтобы снова продолжить: – Кэт позвонила мне и всё рассказала (после побега из Либрополиса Кэт некоторое время скрывалась у Целестина, и с тех пор между ними царило полное взаимопонимание). Фурия отступила на шаг: – Я не хотела бросать Изиду, но она… – Настояла на этом, – перебил он её, кивая. – Я наслышан. – А Кэт рассказывала тебе, что она… то есть, что Изида добровольно осталась с Арбогастом? – Я знаю, так рассуждают другие. Но моя дочь не предательница. – Конечно нет! – Возмущение Фурии шло от души, но впервые она подумала, что, может быть, петушиная книга права. Уверенность её пошла трещинами, как каменные плиты над старыми могилами кладбища. Вид у Целестина был подавленный. Венок его седин, обрамлявших лысину, беспорядочно метался на холодном ветру. – Кэт говорит, что, по мнению остальных, Изида переметнулась обратно к Академии. Этой версии, видимо, придерживаются Финниан, Ариэль и скорее большинство экслибров. – Так хорошо, как мы, они Изиду не знают, и она… – Все её знают, – возразил он. – Она уже полгода живёт с ними под одной крышей! Фурия промолчала, потому что в ответ ничего путного ей в голову не приходило. – А как насчёт тебя? – поинтересовался Целестин. – Ты в это веришь? – Нет! – вырвалось у Фурии слишком поспешно, словно она только такого вопроса и ждала, чтобы возразить. – Но было бы проще, будь я в состоянии понять, что, собственно, произошло. – Ты спрашивала об Арбогасте. – Откуда у него такая большая власть над Изидой? – Не знаю, правильно ли называть это «властью». – Целестин засунул руки обратно в карманы ветровки. – Но она долго находилась под его влиянием. Можно даже сказать, что Арбогаст сделал из Изиды то, что она представляет собой сегодня. – Она была его ученицей, но это никак не объясняет того, что случилось в Либрополисе. – Ты ведь знаешь, что мы с Изидой надолго отдалились друг от друга… – Целестин смущённо потупился. – После того как я привёз её из ночных убежищ в Лондон в послевоенные годы, я едва ли был самим собой. Она тебе наверняка об этом рассказывала? – Совсем немного. – Изиде было года четыре, когда я взял её к себе. Точно никто не знал, мы могли лишь приблизительно определить её возраст. Ребёнку нужны внимание и защита, и вначале я думал, что смогу ей всё это дать. Я удочерил её и стал заботиться о ней, но одновременно чувствовал – и с каждым днём всё отчётливее, – что домой привёз не её одну. За мной по пятам шла война. Вот здесь, понимаешь? – Он ткнул себя в лоб, словно там всё ещё бушевали сражения минувших лет. – И избавиться от этого не представлялось никакой возможности. Вот тогда я и решил распрощаться с библиомантикой: выбросил все книги, очистил помещения, раздал мебель. Я хотел отказаться от прошлого, всё от себя оттолкнуть. Не Изиду, её – ни за что, но я боялся себя самого и боялся за неё. |