Книга Папа для волчонка, страница 40 – Марина Кистяева

- Варя, как же я хочу тебя, - снова прорычал мужчина.

- Я тоже.

- Черт, так и хочется тебя затащить в машину и взять на заднем сиденье.

- Макар…

По её телу прошлась дрожь.

- Девочка, я пошутил… Хотя…

- Перестань, прошу. Я же не железная.

- Завтра, чтобы выбрала платье. Карту тебе привезут с утра.

Варя, затуманенная страстью, не сразу поняла, о чем он.

- Какую карту?

- Дебетовую. Купишь, что понравится.

Девушка не удержалась и прыснула.

- А Марк с Митей настаивают на том, что они будут оплачивать платье.

- Я! – серые глаза опасно блеснули в сумерках.

- Ты, ты, я уже поняла. Не нервничай, - она прижалась к нему, пытаясь восстановить дыхание.

Он крепче обнял её, хотя, казалось, куда теснее.

Она доверчиво положила голову ему на грудь, прислушиваясь к ускоренному сердцебиению. Не равнодушен… совсем…

- Мне надо идти в дом.

- Не хочу отпускать.

Простые слова, а сколько в них сокрыто для любой девушки. У Вари что-то затрепетало в груди, распустилось. Нежность, которую она прятала, подавляла в себе, не позволяла раскрыться, потому что слишком много всего навалилось на неё саму.

И тут…

- Спокойной ночи, Макар.

- До завтра.

Он снова её поцеловал, на этот раз коротко, но не менее жарко.

Потом коснулся кончиком пальца её носа, подмигнул, улыбнулся и легко сбежал с крыльца, направляясь к машине. Варя не спешила заходить в дом, не могла себе отказать в удовольствии понаблюдать за Макаром.

Он – её мужчина.

Теперь – да.

От осознания того, что у них «всё по-взрослому» к вискам прильнула кровь.

Она подсаживается на него. Вернее, не так… Уже подсела.

И от этого была счастлива.

Варя, не в силах совладать с эмоциями, зажала рот рукой. Пора всё же домой.

***

Варя проснулась от ощущения чужого присутствия в спальне. Страха и тревоги не было. Они ушли, уже давно. Первый год, когда она жила в семье Парисовых, ещё просыпалась среди ночи и ждала какого-то подвоха, но потом пришло непоколебимое понимание – всё хорошо. Здесь она под защитой, её никто не обидит, и никому не дадут обидеть.

Она открыла глаза и села.

- Привет, Ваня. Не спится? Иди ко мне.

В дверях стоял братишка. В одних плавках, заспанный, с встревоженными глазами.

Про то, что ему снова приснился кошмар, спрашивать не стоило.

Мальчик посомневался несколько секунд, а потом прошлепал босыми ногами к её кровати. Взобрался.

Варя присмотрелась к нему – что-то не так. Взгляд вроде бы и заспанный, но в нем промелькнула настороженность. Обычно Ваня смотрит исподлобья, когда оказывается в незнакомом месте или с незнакомыми людьми. Ни дать, ни взять - Волчонок.

- Тебя что-то тревожит, малыш? Не хочешь со мной поделиться?

Он ей единственной позволял себя называть малышом. Для вида супился, вроде как сердился. Правильно, он же уже взрослый.

Ваня поднял руки и быстро спросил жестами: «Зачем приезжал Макар Витальевич?»

Значит, Ваня видел или слышал.

Хорошо.

Потому что чем быстрее мальчик обо всем узнает, тем лучше.

И правильнее будет, если от неё.

Ваня тянулся именно к ней. После потери родителей, он снова остался сиротой и попытался замкнуться. Лишь титаническими усилиями Марка и Дмитрия, а также её, им удалось избежать затяжной депрессии. Мальчику нужна была именно женская ласка, забота.

- Я хочу с тобой поговорить, Ваня. Я даже рада, что ты ко мне пришел, когда все спят. Значит, нам никто не помешает, - маленькие хитрости в общении с детьми никто не отменял. Лицо мальчика приобрело серьезное выражение, что вдвойне было забавным, учитывая, что глаза, несмотря ни на что, оставались сонными. – Ты уже взрослый, и ты знаешь, что в нашей семье принято обсуждать намечающиеся события друг с другом. Я искренне надеюсь, что когда ты вырастишь, Ванюш, и у тебя появится своя семья, ты сможешь продолжить эту традицию. Общение внутри семьи очень важно. Без него нет доверия. А доверие - тот фундамент, на котором держится семья. Извини, я, наверное, очень витиевато говорю.

Она улыбнулась, на что Ваня важно кивнул. Пусть сейчас он что-то и не поймет, но она верила, что её слова запечатлятся в его памяти.

- После того, как я тебя привела в секцию к Макару Витальевичу и устроилась к нему работать, между нами… - тут Варя замялась, почувствовав, что краснеет. – Мы начали общаться ближе и на днях решили пожениться.

Глаза мальчика округлились, рот приоткрылся. Казалось, он даже позабыл, как дышать.

Варя подняла руку и дотронулась до щеки брата.

- Ванюш, наше решение очень правильное и ещё по одной причине. Я повторюсь – ты взрослый, и я разговариваю с тобой откровенно. После смерти мамы и папы… - Варя остановилась на мгновение, сглотнув ком в горле, - много изменилось. И всё стало не так просто. Несмотря на то, что мы родные по духу, мы не родные по крови. И… В общем, Ваня, чтобы ты остался в семье, мне надо тебя усыновить. Представляешь? Вот такие законы у нас в обществе.

По мере того, как она говорила, мальчик то бледнел, то ещё сильнее краснел. Сидел и слушал очень внимательно.

«Усыновить?»

- Да. Ты несовершеннолетний, до восемнадцати лет над ребенком должен быть опекун. В данном случае им очень хочу выступить я. До сегодняшнего времени у меня не было возможности, потому что опекуном не может выступать женщина или мужчина, не состоящий в браке. Макар пошёл нам навстречу и согласился расписаться со мной в ускоренном темпе. Поэтому, наверное, на этой недели я стану его женой, а потом сразу же подам документы на твоё усыновление.

Она говорила, а у самой сжималось сердце. Им, взрослым, всё казалось правильным, логичным. Они всё решили, выстроили цепочку действий. Для Вани же всё куда сложнее.

Варе хотелось обнять братика, прижать его к себе. Крепко-крепко. Чтобы у того ни на секунду не возникло сомнений, что ему угрожает нечто плохое. Мальчику пришлось пережить столько горя, что и в страшном сне не приснится. Поэтому хватит. Теперь у него всё должно быть хорошо.

«Если ты меня усыновишь, ты станешь моей мамой?»

Что у Вани не отнять – это умение задавать правильные вопросы.

Он сидел и дышал через раз, неотрывно глядя на Варю.

Та робко улыбнулась, услышав вопрос.

- Да. Мой статус в отношении тебя поменяется. По бумагам я буду твоей мамой. И думаю, что это будет очень здорово. Конечно… - тут её сердце сделало кульбит, - если ты не против.