Книга Холодная, страница 42 – Инна Инфинити

Хочу.

Я захожу в дом. Сегодня был мой первый волейбольный матч в этом сезоне, мы одержали победу. Я забила три гола. У меня прекрасное настроение несмотря на то, что у Егора опухший нос. Наверняка снова сцепился с парнем из той школы, что все время ко мне подкатывает, когда я там играю.

Закрываю за собой входную дверь и вижу свет из ванной под лестницей. А следом и звук, будто что-то упало.

— Черт! — Слышу голос Максима.

Я не успеваю отдать себе отчет в том, что я делаю. Просто иду на его голос. Максим собирает с пола лекарства. Сажусь рядом с ним и помогаю. Сама не знаю, зачем я это делаю, зачем пришла к нему.

— Что ты ищешь? — спрашиваю его, стараясь держать голос, как можно ровнее.

— Перекись водорода и вату.

— Зачем? — меня удивляет его ответ, непроизвольно поднимаю взгляд на его лицо и застываю. — Боже, Максим, у тебя разбита губа.

— Ерунда.

— Но что случилось?

Он безразлично пожимает плечами.

— Помахал кулаками. Мне не привыкать.

Я пристально на него смотрю. Неужели Егор втянул в свои разборки Максима? Боже, неужели мой герой снова из-за меня дрался?

— Не расскажешь?

— Нет, это не для таких нежных девочек, как ты, — его слова меня обезоруживают. Максим назвал меня нежной? После того, как я с ним обращалась?

— Я разве нежная?

— Очень. Хотя упорно хочешь всем доказать, что нет.

Мгновение мы смотрим друг другу в глаза. Мой герой назвал меня нежной девочкой… Это самое красивое из всего, что мне доводилось слышать. Но мне все ранво не верится, что это может быть правдой, поэтому я грустно улыбаюсь и тихо произношу:

— А Егор называет меня бесчувственной.

— Он слепой болван, — голос Максима почему-то хрипит.

Я не отвечаю. Я не хочу сейчас думать о Егоре.

Секунда, две, три.

Я не знаю, что мною двигает. Но я медленно, с опаской, тяну ладонь к лицу Максима и едва ощутимо касаюсь пальцами раны на губе. И в этот момент происходит то, чего со мной не было никогда. От прикосновения к его коже по телу проходит разряд тока. Тот самый, который описывают в любовных романах. Тот самый, которого у меня никогда не было с Егором.

— Когда-нибудь у меня случится инфаркт от твоих драк, — я говорю шепотом, сама не осознавая того, что этими словами выдаю себя.

— Не так уж и много моих драк ты видела, — он говорит так же тихо и слегка улыбается.

Секунда, и я прихожу в себя. Господи, что я только что сказала! Я же выдала себя с потрохами. Конечно, Максим думает, что я видела только одну его драку. Ту, что у дома репетитора. Он же не помнит, что однажды в детстве я тоже была свидетелем его драки. И, конечно, же, он не знает, что я, как долбанный сталкер, полгода смотрела его записи с соревнований, пока он не приехал. Справки наводила. Ага, как же.

— Вот перекись и вата, — быстро протягиваю ему и спешу удалиться, пока Максиму не показались подозрительными мои слова. Он еще пытается меня как-то задержать, что-то спрашивает про мои холодные руки, но я быстро убегаю.

Дальше мне просто сносит крышу. Моя реакция на Максима меня сильно пугает. Еще никогда и ни с кем у меня такого не было. Я хочу, чтобы он все время был рядом, но в то же время, я боюсь этого. Его близость дезориентирует. Теперь мне стоит очень больших усилий удерживать на лице привычную маску безразличия.

Отец никогда не предупреждал, что однажды может встретиться человек, рядом с которым эта маска сама затрещит по швам. И самое обидное, что ему даже ничего не придется для этого делать. Будет достаточно просто стоять рядом и молчать.

Два бокала шампанских на Викиной вечеринке явно были лишними. Именно они унесли мою маску в небытие. Я не могу не смотреть на него. Как он разговаривает с одноклассниками, как внимательно слушает Егора на террасе, как смеется с Олейниковой.

Он приглашает ее на танец, и она соглашается. Прижимает к себе близко, она что-то шепчет ему на ухо, он снова смеется.

Мой герой танцует с другой, и меня рвет на куски. Воздух предательски заканчивается, и, кажется, я уже близка к потере сознания.

Олейникова диктует Максиму свой номер телефона.

— До завтра, Максим! — Радостно щебечет ему Оля.

— До завтра, — отвечает он ей и радостно улыбается.

Это выстрел в голову. Глаза начинает предательски щипать, я поспешно отворачиваюсь. Моя маска уже давно растоптана стадом лошадей. Теперь вся надежда только на саму себя.

— Кристин, нам пора домой, — Максим подошел ко мне.

— Кому «нам»?

— Ну, тебе, мне и особенно Егору.

— А с чего ты взял, что мне уже пора? — Снова отворачиваю голову. Слава Богу, удалось унять выступающие слезы.

Молодец, Морозова, есть еще порох в твоих пороховницах. Отец бы сейчас гордился.

— С того, что уже поздно, Кристин.

— Я могу остаться у Вики.

— Это не самая хорошая идея, потому что тут полно пьяных придурков. Пускай даже они и наши одноклассники.

— А тебе то что? У меня есть парень, который должен за меня переживать. — Говорю это чуть резче, чем следовало. Откровенно говоря, Егор — последний человек, которого я бы хотела в данный момент видеть.

— Твой парень сейчас неспособен за кого-то переживать, даже за самого себя. А я, кажется, только недавно спас тебя от одних уродов. И все для чего? Для того, чтобы ты попала в руки к другим уродам?

Максим аккуратно взял меня за руку выше локтя. По телу снова прошелся разряд тока.

— Кристина, поехали домой. Уже поздно, ты устала, вчера у тебя была тяжелая игра, а сегодня с утра уже нужно было рано вставать в школу. После занятий ты не отдыхала, а сразу поехала сюда помогать Вике и, откровенно говоря, отпахала тут всю тусовку на благо гостей в отличие от хозяйки этого пентхауса.

В его голосе столько заботы, что я теряю дар речи. Просто смотрю на него и молчу.

Пожалуйста, Максим, говори со мной таким голосом всегда.

— Кристина, надо ехать, — он настаивает.

Его строгий тон возвращает меня на землю. Глубокий вдох, выдох. Да, он прав. Пора домой.

В машине гнетущая тишина. Пьяный Егор сопит на заднем сидении, а Максим слишком сосредоточен на дороге. Мне стоит больших усилий, чтобы не смотреть на него. Во избежание этого соблазна отворачиваю голову к окну. Мне хочется задать ему множество вопросов: о чем он говорил с Егором на террасе, что такого смешного ему рассказывала Олейникова, почему он пригласил ее на танец, почему он сказал ей на прощание «До завтра»... Неужели они запланировали встречу?

Боже, а вдруг она ему нравится?