Онлайн книга «Убить Мертвых»
— Я снова впечатлён. Знаю, что размышления совершенно не в твоём характере, поэтому тот факт, что ты рассматриваешь новый подход к вещам, является добрым знаком. — Знаком чего? — Что ты на самом деле жив. Что ты станешь новым улучшенным монстром. Не убивать всех подряд означает, что если что-то случилось, то есть кого допрашивать из выживших. — Конечно, всё это ни хрена не значит. Уэллс нанимает меня убивать тварей, как и ты. Думать — это как играть в оркестре, когда тебе пятьдесят. Это случается только по выходным и праздникам. — Почему бы нам не согласовать новую политику, начиная с сегодняшнего вечера? Я не ожидаю никаких проблем, но если что-то случится, постарайся использовать магию вместо насилия. Я хочу поддержать идею обновлённого, лучшего тебя. — Мы всё ещё говорим об убийстве, верно? Не о приучении к горшку. Люцифер вертит в руках дарохранительницу. — Там, в отеле, что это была за компания? — Самый важный шабаш только из людей в городе. Они обладали огромной властью в былые времена, когда Лос-Анджелес только превращался из апельсиновых рощ в город, но сейчас по большей части это всего лишь кучка зануд. — Всё захватили Саб Роза. — Саб Роза всегда здесь были главными, но это позволяло иметь гражданских в качестве посредников между ними и политиками и бизнесом. В наши дни все уже вышли за рамки подобного «Чекпойнт Чарли» [153] мышления. Саб Роза могущественны, и на свете нет политика или бизнесмена, которому не хотелось бы водить с ними компанию. — Итак, что в шкатулке? Он протягивает мне дарохранительницу. — Возьми её. Считай своим первым бонусом. Интересно, насколько Аманде с когтями канюка не понравилось, что там, в отеле, её отшили? Может она из тех, кто в ответ в состоянии проявить неуважение к Люциферу? Подсунуть ему какой-нибудь дурной джу-джу [154] или бомбу в трусах? Я держу дарохранительницу на расстоянии вытянутой руки и открываю крышку. Ничего не происходит. Я заглядываю внутрь. — Это ногти [155]? — Да. И вдобавок, наверное, несколько ногтей с ног. Нет, тебе лучше не знать, откуда они взялись. — Я как раз рассказывал Касабяну про то, что надеюсь, что сегодня вечером мне доведётся увидеть кучу вырванных ногтей. Полагаю, мечты действительно сбываются. Люцифер закуривает «Проклятие». — Шкатулка — греческая, из слоновой кости и очень старая. Отнеси её в хороший аукционный дом. Сможешь открыть дюжину видеомагазинов. — Как думаешь, а за ногти сколько смогу выручить? Водитель везёт нас на юг по Голливудской автостраде, сворачивает на Силвер-Лейк и направляется вверх по холмам к старому водохранилищу. Там по круговой бетонной дорожке крутой спуск к воде. Водитель останавливается на улице, граничащей с водохранилищем, выходит и открывает дверцу со стороны Люцифера. Никто из них не произносит ни слова, пока водитель закрывает дверцу, возвращается на переднее сиденье и уезжает. Люцифер говорит: «Он вернётся, когда нам понадобится». И ведёт нас через типичную для Лос-Анджелеса пародию на парк — выжженная трава и ряд полумёртвых деревьев — к торчащей над водой дорожке. В конце дорожки сгоревшее трёхэтажное бетонное хозяйственное здание. Технически, теперь оно всего лишь двухэтажное. Похоже, во время пожара верхняя часть обрушилась и провалилась на второй этаж. Город закрыл проволочными ставнями все окна первого этажа, чтобы дети не играли в этой смертельной ловушке. Естественно, большая часть их сорвана или отогнута достаточно для того, чтобы кто-нибудь тощий смог протиснуться внутрь. Передние двойные металлические двери закрыты на висячий замок и цепь, достаточно тяжёлую, чтобы привязать Лох-Несское чудовище к парковочному автомату. Почему я не удивлён, когда Люцифер достаёт из кармана ключ, открывает замок и распахивает двери? Изнутри в нас ударяет порыв холодного влажного воздуха. Здесь пахнет, как в уборной Нептуна. Внутри спускающиеся по кругу к ватерлинии каменные ступени. Несколько старшеклассников сидят на корточках на лестнице за первым поворотом, пьют пиво из литровых бутылок и передают по кругу косяк. Они вскакивают, слегка пошатываясь в той панической манере укурков, когда и стукачи, и копы одинаково пугают. Полагаю, они не часто видят здесь смокинги. Люцифер кивает им, и один из парней кивает в ответ. — Вы копы? Пока мы минуем группу, Люцифер поворачивается к мальчику. — Иногда. Но не сегодня вечером. Не знаю, то ли из-за темноты, то ли из-за узких стен, а может из-за того, что впервые оказался в незнакомом месте, но лестница кажется чертовски долго ведёт вниз. По ощущениям, изрядно ниже ватерлинии. Когда мы достигаем дна, там ещё одна дверь. Вместо ржавого металла она обтянута красной кожей и имеет латунные петли. Рядом с ней стоит швейцар в позолоченном шёлковом мундире и коротких бриджах, весь усыпанный золотой филигранью, придающей Маленькому лорду Фаунтлерою [156] такой вид, словно он со скидками затаривается в «Уолмарте» [157]. Он открывает дверь, когда слышит нас. Мне кажется, стояние в темноте его не беспокоит. Его глаза кажутся чёрными и слепыми, а рот как будто зашит. Я начинаю что-то говорить, но Люцифер обрывает меня пренебрежительным взмахом руки. — Голем. Трофей с какого-то парижского поля горшечника [158]. Французские зомби — самый последний писк моды среди Саб Роза в этом году. Я бы не стал тратить свои деньги впустую. Големы — не более чем заводные игрушки. Открывать эту дверь можно было бы обучить и собаку, а ещё она могла бы приносить и лаять по команде. Эта мёртвая тварь будет открывать эту дверь отныне и до судного дня, но это всё, на что она способна. Абсурд. |