
Онлайн книга «Убить Мертвых»
![]() Когда он предлагает налить Аллегре, она качает головой. — Как ты можешь на него работать? — Я работаю на него, потому что он мне платит, как и Стража. — Тебя не беспокоит брать у него деньги? — А брать у меня, когда я тебе плачу? Часть твоей зарплаты идёт из тех средств, что он даёт мне. Зарплаты за работу, которую ты даже больше не делаешь. — Я не святоша, но не думаю, что это правильно. — Совсем недавно ты умоляла меня познакомить с ним. Теперь ты вдруг Коттон Мэзер [198]. С чего бы это? — Хотеть увидеть его — это не то же самое, что работать с девяти до семнадцати на того, кто является сущим злом. — Это не он отправил меня в ад. Он не тот, кто хочет уничтожить мир, Небеса и всё, что между ними. Это Мейсон. Люцифер всегда предельно открыто вёл себя со мной. Меня беспокоят люди. Кроме того, он выдал мне гонорар практически сразу, как я вернулся, так что я ему должен. — Ты действительно считаешь, что его волнует, что он задолжал тебе? Думаешь, он не обманет тебя, чтобы забрать твою душу? — Меня не волнует, что он сделает. Меня воспитали платить свои долги. Кроме того, я же Пиноккио, помнишь? Не совсем настоящий мальчик. Никто не знает, есть ли вообще у нефилимов душа. — Всё верно, папенькин сынок, заступись за старика. — О чём ты? — Ты сказал, что Люцифер помог тебе, когда ты охотился на Мейсона и Круг. До сих пор он платил тебе деньги только за то, чтобы ты ничего не делал, а только пьянствовал. Теперь он здесь с работой, которую легко мог поручить другим людям, что означает, что это всего лишь повод держать тебя рядом. — Прошлым вечером я вытащил его задницу из огня, и в доказательство этого во мне есть дырки. — Как думаешь, сколько копов принадлежат Люциферу? Сколько политиков, солдат, шпионов и корпоративных миллиардеров в одной лишь Калифорнии? И ты единственный, кто может защитить его? — Думаешь, не могу? — Подумай вот о чём. Твоя мама была красивой одинокой женщиной, а твой отец был ангелом. Видок вдыхает аромат вина в своём бокале и пожимает плечами. — Несомненно, возможность того, что Люцифер твой отец, приходила тебе в голову и раньше. — Мне много чего приходит в голову, но глупости я отсеиваю. Аллегра подходит и кладёт ладонь мне на руку. Я знаю, что она пытается быть доброй, но ощущение такое, словно это коп собирается защёлкнуть браслеты. — Чем больше ты с ним, тем сильнее он будет засасывать тебя в свой мир, так что ты действительно начнёшь вести себя как его сын, а сделав это, ты будешь таким же как он, и больше не будешь Старком. — Для того, кто говорит, что он не святоша, ты чересчур хорошо разбираешься в теме дьявола. — Мне нет дела до дьявола. Я беспокоюсь о тебе. Он станет манипулировать тобой, обманывать тебя и превращать тебя в то, что ты ненавидишь. Я убираю руку из-под её ладони и наливаю себе ещё вина. — Тебе просто завидно, что всем известно имя моего отца, а о твоём никто даже не слышал. — Это не шутки. — Всё является шуткой, если смотреть на это с правильной точки зрения, и именно с этой точки зрения я рассматриваю данный разговор. Я залпом проглатываю вино и ставлю бокал. — Я провёл одиннадцать лет в Даунтауне, и ты полагаешь, что Змейка Джейк собирается обвести меня за те несколько недель, которые потребуются для съёмок фильма? Мне плевать, если он мой отец. Это означает лишь то, что он трахнул мою маму. Я вырос с другим парнем, который трахал мою маму и каждый день моей жизни желал мне сдохнуть. Чёрт, во всемирном конкурсе на звание самого лучшего папы Люцифер побеждает хотя бы потому, что не хочет, чтобы я лежал с медяками на глазах. Как я уже говорил, он не тот, из-за кого я не сплю по ночам. Меня беспокоят люди. Видок встаёт между нами и кладёт руки нам на плечи. — Почему бы нам всем не присесть, не выпить ещё вина и забыть этот разговор о дьяволах и отцах. Ни одна из этих тем никогда не ведёт ни к чему приятному. Я гляжу на Аллегру. Её сердце бешено колотится, а зрачки расширены. Дыхание ровное, но ей приходится работать над этим. — Спасибо, но мне нужно кой-куда. — Пожалуйста, не уходи, — говорит она. Она снова кладёт ладонь мне на руку. Я высвобождаюсь и иду к двери. — Ещё раз спасибо за эликсир. Что мне с ним делать? — Просто выпей, — отвечает Видок. — Но сперва смешай с чем-нибудь. На вкус он слегка напоминает скипидар. — Возьму немного «Маргариты» с маленькими зонтиками. Спасибо. — Возвращайся поскорее, ладно? — Говорит Аллегра. Я открываю дверь и выхожу в коридор. Мне нечего ей сказать, поэтому не говорю ничего. Конечно же мне приходило в голову, что Люцифер может быть моим отцом, но как вообще подобное может укладываться в голове? Неужели он тайна всей моей жалкой жизни? Почему у меня было так много силы, когда я был ребёнком, и почему я ни черта с этим не сделал, когда повзрослел? Неужели всё так просто? Может, вот почему Мейсону было так легко отправить меня в ад. И почему регулярно убивают или ранят всех, кто мне дорог. Самое худшее — это быть вынужденным признать, что Аэлита, возможно, права. Может, я и есть Мерзость. Папенькин сынок, просто щепотка старой серы. Спустя десять минут я беседую с Карлосом в «Бамбуковом доме кукол». В музыкальном автомате звучит «Бали Хай» Така Шиндо. По шкале от одного до десяти, насколько злобно я себя веду? Скажем, один — это Санта печёт печенье для сироток, а десять — это Гитлер ест младенцев с Фредди Крюгером. — Ты уж точно не Санта. Но я не вижу, чтобы ты макал младенцев в салатную заправку. Для меня то, насколько злобно ты себя ведёшь, целиком зависит от того, сколько следов крови ты оставляешь на моих полах. — Ты же не считаешь, что я обманом пытаюсь заставить тебя стать серийным убийцей, или работать на налоговую службу, или совершить ещё что-нибудь ужасное? — Нет. Тебе просто нужно не забывать вытирать ноги где-то в промежутке между убийством тварей и тем, когда приходишь сюда. — Рад слышать. Я доверяю тебе, потому что ты бизнесмен, и я знаю, что ты бы не хотел, чтобы вокруг твоего бара ошивался Ганнибал Лектер [199]. |