Книга Анестезия, страница 42 – Полина Рей

– Вы были у сраного Виталика и поэтому Глаша говорит, что ваш папа чуть вас не похитил?

Зубарев процедил эти слова, и у Насти всё внутри перевернулось. Он злился? Да, наверное, у Саши имелись все основания испытывать именно это чувство.

– Саш… только не переживай… – начала она, но поняла, что совершила ошибку.

– Только не переживай?

Глаша в этот момент окончательно сжалась в комочек, будто хотела стать невидимкой.

– Так… рассказывай всё, что случилось, иначе я за себя не ручаюсь, – проговорил Зубарев, не глядя на жену, и она вздохнула и поведала ему обо всём произошедшем. И видела, как челюсти мужа сжимаются всё сильнее с каждым произнесённым ею словом.

– Сука! – процедил Саша, когда Настя завершила своё повествование. – Какой же он сука!

Его пальцы сжались в кулаки, а на скулах заиграли желваки.

– Саш… – начала Настя, но он лишь вскинул руку, давая понять, чтобы она замолчала.

– Почему ты мне сразу не сказала?

– Потому что ты здесь… и это важно, – начала она, и Глаша вступила тоже:

– Мы очень волнуемся за тебя, папа.

Она прильнула к Зубареву, и у Насти внутри что-то сжалось. Такого остро-щемящего чувства она не испытывала уже очень давно. Наверное, с тех самых пор, как на свет появилась Глаша. И вот сейчас, глядя на то, как Аглая прижимается к отцу, а тот неловко, но в то же время крепко прижимает её к себе, у Насти внутри родился целый калейдоскоп эмоций.

– Я тоже очень за вас волнуюсь, – проговорил Зубарев, подняв взгляд на жену. – И поэтому о том, что с вами происходит, я хочу знать в первую очередь. Тем более, что теперь вас не двое, а трое.

Глаша отстранилась от отца и взглянула на него совершенно серьёзно, после чего кивнула с самым важным видом.

– Я теперь тебе буду всё-всё рассказывать сразу, – пообещала она. – И за мамой и сестрёнкой точно прослежу.

– Сестрёнкой? – уточнил Зубарев. – Уверена, что это будет девочка?

– Уверена! А потом уже и мальчик родится.

Настя покачала головой, опустила взгляд и волосы упали на её лицо. Что вообще за разговоры? Ей бы второго ребёнка родить, а уж о третьем она вообще не думала.

– Вот и я так решил, – проговорил Саша и взглянул на неё красноречиво. – И я очень рассчитываю на то, что вы будете мне рассказывать всё и сразу.

По его глазам было ясно, что именно он имеет ввиду, потому Настя просто кивнула с самым серьёзным видом и сказала:

– Обязательно будем, обещаем. А сейчас давайте уже поговорим о чём-нибудь более приятном.

И улыбнулась, потому что чувствовала себя в этот момент абсолютно цельной.

Время после того, как Саша вернулся домой, полетело в хлопотах. Школа, беременность, уход за мужем – всё это составляло уклад жизни Насти, который очень скоро вошёл в привычку. И ей нравилось то, во что она была постоянно погружена. Оказалось, что быть полноценной женой – что не удалось прочувствовать рядом с первым мужем – это очень приятное занятие. А уж материнством Настя научилась наслаждаться уже давно.

– Овощи потушить или рис сварить? К рыбе что лучше?

– Пожарь лучше картошки, – просил Саша и его поддерживала Глаша:

– Да! Такой, как ты умеешь! С корочкой.

– Картошка была вчера. И это не самое полезное блюдо, – пыталась протестовать Настя, но уже знала, что сдастся и отправится готовить именно картошку.

– Но у тебя так вкусно получается, – делала умильное личико дочь.

– Всё вкусно получается, но картошка – особенно! – поддерживал Саша, и вопрос был закрыт.

Зубарев чувствовал себя всё увереннее, стоя на ногах, даже уже начинал заводить разговоры о том, что скоро будет возвращаться на лёд. Конечно, об игре в основном составе речи не шло – да и вряд ли это было вероятно в принципе – а вот на тренерскую работу в детскую школу хоккея Саша рассчитывал. И это, пожалуй, было единственным, что окончательно бы привело всё в норму.

Звонок, которого Настя совсем не ждала, раздался в один из тех дней, когда она была по уши в делах. Ко всему тому сонму обязанностей, в которые погрузилась, прибавился ещё и ремонт. Его затеяли Саша с родителями, а мама Насти поддержала руками и ногами, заверяя, что они всё сделают в лучшем виде. И вот теперь Настя регулярно занималась тем, что участвовала в обсуждениях того, какую краску или обои купить. И зачастую пыталась хоть как-то поспособствовать тому, чтобы эти обсуждения не переросли в споры. Удавалось откровенно плохо, потому что так или иначе всё заканчивалось тем, что начиналась настоящая вакханалия, в которой каждый пытался перетащить одеяло на себя.

– Алло! – устало ответила Настя, потирая поясницу. Живот рос быстро, потому спина уже не выдерживала такой нагрузки и к вечеру давала знать о себе неприятными болями.

– Настя, это Тамара Анатольевна.

Она даже присела, настолько неожиданным было услышать голос бывшей свекрови. После развода с Виталиком они не общались, а уж после того, что он сотворил, Настя и вовсе рассчитывала больше никогда не услышать ни о нём, ни о его родственниках. Выходит, зря…

– Что вам нужно?

Вышло невежливо, но и отвечать спокойно и дружелюбно Настя не собиралась.

– Ты только трубку не вешай, пожалуйста. Виталик в реанимации. Ему осталось недолго.

Настя сделала глубокий вдох. Какое ей вообще дело должно было быть до этого? Этот человек был для неё совершенно чужим.

– Я сочувствую вам, правда. Но ничего с этим поделать не могу.

– Я звоню не для того, чтобы ты что-то делала. И просить, чтобы вы с Глашей к нему сходили, не буду, хоть он и умолял об этом…

Она сделала паузу, очевидно, рассчитывая услышать какой-нибудь ответ. Но сказать бывшей свекрови Насте было нечего. Кроме слов неискреннего сожаления и сочувствия.

– Я знала, что ты не захочешь с ним видеться.

– Не захочу. Нам уж точно не зачем встречаться.

– Он очень сожалеет, что у вас так всё вышло.

Прекрасно. Он сожалеет. Только вот ей до этого точно нет и не может быть никакого дела.

– Хорошо. Я рада, что он сожалеет.

– Настя… я не только за этим звоню. Хотела сказать, что ну… когда… всё случится, я уезжаю жить к сестре в другой город. Навсегда.

Настя закатила глаза, она понять не могла, зачем ей нужна эта информация. И почему она до сих пор просто не положила трубку и не заблокировала номер бывшей свекрови, тоже понять не могла.

– Хорошо. Это всё, что я могу сказать по этому поводу.

Она растянула губы в улыбке, когда в кухню вошёл Саша и посмотрел на неё вопросительно. И тут же нахмурилась, услышав:

– Я хотела бы вернуть тебе то, что у тебя забрал мой сын.