Книга Анестезия, страница 41 – Полина Рей

– Я очень рада. Очень за вас рада.

И это были те слова, услышав которые, Настя ощутила, что внутри прорывается плотина, за которой опасливо прятались всё это время настоящие чувства. Не те, которые рождались под воздействием сомнений, а настоящие, искренние и живые. Те, от которых дышать было легче.

– Саше сразу скажешь? – уточнила мама, переводя разговор в деловое русло.

– Нет. Завтра с Глашей к нему поедем и расскажу.

– Правильно. И дочь, наконец, пусть повидает. Глаша за завтраком спрашивала о папе.

Настя улыбнулась и вдруг неосознанно приложила руку к животу. Этот малыш, пока ещё крохотное существо, но такое важное, обязательно станет той вехой, после которой всё у них пойдёт заново. С новой точки отсчёта. Той, к которой они шли так долго, и которую заслужили.

Добираясь до реабилитационного центра, который находился за городом, Настя смотрела на Аглаю и размышляла о том, не сказать ли дочери о том, что у неё будет брат или сестра, прямо сейчас. И приходила к выводу, что нет. Сейчас точно не стоит. Ибо Глаша, чего доброго, с порога поделится этой новостью с Сашей, не дав Насте ни шанса морально подготовиться ко всему.

– Приехали, – выдохнула она, чувствуя, что ещё немного, и пришлось бы просить остановить автобус, потому что к горлу стала подступать тошнота. Ещё один верный признак скорого материнства, ибо в транспорте Настю никогда не укачивало.

Аглая занималась тем, что было всегда свойственно ей в моменты пика эмоционального напряжения – подскакивала от нетерпения на месте. Но молчала, не подгоняла Настю, когда та слишком долго переобувалась в сменную обувь. На самом деле, просто тянула время, потому что не знала, как именно отреагируют на всё самые близкие люди.

А в палате Саши мигом забыла обо всём, стоило ей только переступить её порог, потому что увидела мужа… стоящим на обеих ногах. Да, с поддержкой, да в той позе, которая говорила о том, что он напряжён донельзя, но без ставшего уже привычным инвалидного кресла!

– Папа! – вскрикнула Глаша, бросаясь к Зубареву, и обнаруживая тем самым их присутствие. И Саша, обернувшись от врача, с которым говорил в этот момент, просиял такой улыбкой, то Настя поняла – даже если она скажет ему сейчас, что беременна тройней, он тоже воспримет это с огромной радостью.

– Дочка! – ответил ей тем же Зубарев и неловко прижал Аглаю к себе одной рукой. – Выросла-то как!

Он кивнул на постель и, быстро добравшись до неё, уселся и похлопал по месту рядом с собой.

– Мы не виделись несколько дней, – с сомнением проговорила Глаша, но тоже улыбнулась. Забралась и устроилась возле отца.

Врач, извинившись и сославшись на дела, вышел, и Настя, плотно закрыв за собой дверь и пройдя в палату, подошла к мужу. Наклонилась, крепко и коротко поцеловала Сашу и распрямилась.

– А ты уже стоишь! – отметила она то, что для неё самой стало самым настоящим сюрпризом.

– Это что ещё! Врачи говорят, скоро и бегать буду. – Он подмигнул Глаше и поморщился: – Правда, спина быстро разваливаться начинает.

– Это как? – ошарашенно округлила глаза Аглая. – На части?

– Такое ощущение, что да, – признался Саша.

Настя снова улыбнулась, не в силах скрывать то, что чувствовала в этот момент. Даже если муж и не будет скоро «бегать», даже если бы так и сидел по сей день в инвалидном кресле, она бы всё равно осталась с ним. И даже тогда была бы совершенно счастлива. Но она знала и другое – Зубарев безо льда был птицей с оборванными крыльями. И ему нужно было вернуть то, чем он жил и дышал все предшествующие травме годы.

– А у вас как дела? Что нового? – обратился Саша к ним, и Настя, устроившись напротив них, приложила палец к губам, когда увидела, что Глаша уже готова выдать, как из пулемёта, всё, что у них успело напроисходить.

– Прежде, чем Аглая расскажет то, что так из неё и лезет, я хочу кое-что вам сказать.

Две пары глаз уставились на неё со всей серьёзностью, и муж с дочерью были настолько похожи – даже не внешне, а тем, как реагировали и как хмурились, что Настя тихо рассмеялась. А потом сказала, словно в ледяную прорубь прыгнула с разбегу, не зная, чего ждать дальше:

– У меня новость есть, о которой из нас троих знаю пока только я. – Она жадно втянула в лёгкие порцию кислорода и призналась: – Я беременна. У нас будет малыш. Твой, Саша, сын или твоя дочь. И твой, Аглая, братик. Ну или сестричка.

Первое время они смотрели на неё так, что у Насти закрались сомнения – верно ли оба поняли её слова. Но выглядели при этом настолько идентично, что даже страшно стало. Аглая была ведь копией Саши! И как только Настя это раньше не замечала? А потом Глаша вскочила и закричала:

– Ура-а-а-а!

И Саша, почти одновременно с дочерью, сделал то же самое. И у Насти камень с души упал, будто бы она всё это время считала, что весть о будущем малыше будет воспринята в штыки. Но нет, этого не произошло… потому что и Саша, и Аглая хотели видеть рядом ещё одного члена их семьи.

– Ура – означает, что это круто? – осторожно уточнила Настя, и тут же на неё налетела Глаша, затараторив:

– А это будет мальчик? Или девочка? Если девочка, то я с ней игрушками поделюсь. – Дочь даже будто бы захлёбывалась тем, что так её и распирало. – А если мальчик, то у него будут другие игрушки, но мы с ним будем ими меняться!

Глаша забегала по палате, Саша же поднялся на ноги, опираясь на костыли и, подойдя к Насте, осторожно опустился на колени. Прижался губами к её рукам, лежащим на коленях, и просто выдохнул:

– Спасибо.

И у Насти из глаз слёзы полились. Такие неожиданные, ведь совершенно не собиралась плакать. Просто не было повода, раз все восприняли это как радость.

– А что у вас ещё стряслось? – спросил муж, поднимая на неё взгляд. – Я же вижу, что Глаша уже готова всё выдать.

И не успела Настя сказать хоть что-то, как Аглая снова затараторила:

– А нас папа… то есть, мой прошлый папа чуть не похитил! Но мы вырвались!

У Насти сердце оборвалось. Как будто даже в пропасть упало, и ей даже почудилось, что из этой самой пропасти грохот раздаётся, такой громкий, что он звучит набатом в голове. А самое главное – она видела лицо Саши. Выражение, с которым он перевёл взгляд на неё. И страшно стало от того, как муж на неё смотрит.

– Что это такое, бл*дь?

Он даже не стал выбирать выражения при Аглае, и та мгновенно поняла, что сказала что-то не то. Сжалась вся, будто хотела сделаться меньше.

– Ничего не случилось, Саш, – как можно осторожнее проговорила Настя, надев на лицо натянутую улыбку. – Мы с Глашей были у Виталика. Сказали ему, что Аглая – не его дочь.

Господи, ну почему она это говорит? Почему не расскажет всё, как на духу? Ведь так просто пересказать случившееся, пусть они и не поведали Саше обо всём раньше.