Онлайн книга «Ненавижу и… хочу»
|
– Ничего. Просто жар. И голова трещит. – Принесу тебе таблетку. – У тебя есть жаропонижающее? – В аптечке Алевтины есть все. Должно быть, она действительно отличный сотрудник, потому что в этом офисе не страшно болеть: в большом белом чемоданчике с красным крестиком есть и таблетки от простуды, и от желудка, и от всего, что только можно представить. Когда я даю Леше таблетку и стакан воды, то не могу удержаться от того, чтобы проверить температуру лично. Впрочем, в прошлой жизни я бы прижалась к его лбу губами, но сейчас не могу решиться, и просто трогаю ладошкой. – Офигеть! Леша! На тебе можно жарить яичницу! Ты хорошо держал градусник?! Тут не тридцать восемь, а все сто! – Да, мамочка, – ерничает он, – я хорошо держал градусник. Просто у тебя рука холодная. – Ничего она не холодная. – Ты стакан держала. Он холодный. Закатив глаза, я снова касаюсь его лба – и он действительно кажется не таким раскаленным. Очень и очень странно. – Тебе нужно к врачу, Леш. Послушать легкие и посмотреть горло. – Мне нужен стакан глинтвейна и посмотреть, как ты превращаешь растопыренную елку в европейскую. – Вот еще! Не шути с простудой, вспомни, как у Темки болела спина, и мы неделю мазали ее мазью, а оказалось, что это пневмония?! Хочешь лежать в больнице и еще полгода кашлять? Так, встань! Каренин хмурится, но его удивление мне на пользу: послушно садится на диване. Я достаю смартфон, включаю фонарик и нахожу в аптечке одноразовый шпатель. – Открой рот! – Лиза, я… Улучив момент, я сую шпатель ему в рот, и Лешке ничего не остается, как высунуть язык. – Видно плохо, но налета, вроде, нет. Да и вообще горло какое-то не красное. – А знаешь, почему, Лизон? Я едва заметно вздрагиваю от знакомого шутливого имени. – Почему? – Потому что ты – училка, а не педиатр. Если хочешь заглянуть мне в какое-нибудь отверстие, то лучше в ящик стола. – Зачем в ящик стола? – Там ключи. Возьми. – Какие ключи? От машины? Он что, хочет, чтобы я отвезла его к врачу в такой час? Нет, наверное, в приемном покое нас примут, да и круглосуточных частных клиник полно, но у меня даже нет прав! Однако в ящике я нахожу ключ-карту с логотипом бизнес-центра и красивым серебристым числом «13». – И что это? – Ключ от квартиры на тринадцатом этаже. В здании сдаются апартаменты. В основном посуточно, но если ты владелец, то можно договориться и снять на долгий срок. – Не понимаю. – Ты будешь там жить. – Что? Нет! Леша! Так нельзя! – Попробуй, запрети. – Я ничего не собираюсь тебе запрещать. Я просто не буду там жить. Ты же не потащишь меня туда силой на глазах всего офиса? И всех арендаторов отсюда и до тринадцатого этажа. – Потащу, – вполне серьезно отзывается муж. Я открываю рот, чтобы высказать ему все: как он мучает меня своим меняющимся отношением, как больно вот так общаться с ним и не иметь возможности вернуться в семью, как мне хочется увидеть сына и как страшно, что Герасимов узнает и обозлится. Как я запуталась и жалею, что не попросила о помощи тогда, еще когда мы были счастливо женаты. И как мне жаль, что я стала виновницей смерти его отца. Но все это не успевает сорваться с губ: в дверь стучат, и в кабинет просовывается рыжая голова какого-то парня. Я знаю его, он работает в охране и иногда приходит к Алевтине пить чай. Та с материнской заботой жалеет новенького, вчерашнего школьника, и постоянно подкармливает его домашним печеньем. Хотя она и меня подкармливает. – Алексей Кириллович, я все купил. – Спасибо, Костя. Поставь на стол, можешь быть свободен. Оставь сдачу себе за хлопоты. – Спасибо, Алексей Кириллович. Мы дружно смотрим, как из пакетов парня на стол кочуют три запотевших контейнера и два больших бумажных стакана, от которых исходит умопомрачительный аромат нового года: горячего красного вина, специй, цитрусов. – Что? – поднимает брови Леша, когда я укоризненно качаю головой. – Я собирался самоизолироваться в офисе, включить сериальчик и есть всякую гадость. – И поэтому заказал… – Я смотрю в контейнеры. – Мясо по-китайски, сельдерей со спаржей и баклажаны в кляре? Да еще и с двумя стаканами глинтвейна? И приборы на двоих… к тебе придет любовница? Мне кажется, ее не очень вдохновит то, как я наряжаю елку. Но могу надеть новую форму. Она точь-в-точь как у Рудольфа, того милого оленя из мультика… – Когда ты нервничаешь, ты всегда так много говоришь, – усмехается Леша. Ложится обратно на диван и преувеличенно жалобно просит: – Дай, пожалуйста, глинтвейн. Очень хочется горячего. – Вообще-то врачи рекомендуют что-то безалкогольное. Но он выглядит таким несчастным, что я сдаюсь. Мужчина и температура – это самая комичная и одновременно жалостливая картинка на свете. Он жадно пьет, ничуть не смущаясь того, что стакан обжигающе горячий. А я пользуюсь случаем и снова прикасаюсь к его лбу. – Странно, совсем не горячий… – Я ведь выпил таблетку жаропонижающего. – И она подействовала за десять минут? – Я выпил ее на голодный желудок. Я продолжаю с подозрением смотреть на мужа. – В чем ты меня подозреваешь? – В том, что ты, например, не хочешь ехать домой к матери и симулируешь простуду. И знал, что я задержусь, поэтому вовремя подсуетился с едой. – Если бы я хотел остаться с тобой наедине я бы не выдумывал дурацкие предлоги и не кашлял на елку в кабинете. Я бы просто велел тебе спуститься в апартаменты, и ты бы пришла. А знаешь, почему? Он протягивает руку и проводит ладонью по задней поверхности моего бедра. Даже через тонкую ткань брюк я чувствую словно удар током, и закусываю губу. – Потому что ты не можешь мне сопротивляться. Так что побудь хорошей девочкой. Возьми свой глинтвейн, наряди елку, пока я на тебя любуюсь, потом поешь свою любимую китайскую еду, а затем спустись на тринадцатый этаж и отдохни в нормальной постели. – Леш… – Лиза! – с нажимом говорит он. – Мне не нравится твоя квартира. Мне не нравится тот район. Ты возвращаешься поздно. – Я езжу на такси! – Да там впору нанимать круглосуточную охрану! У тебя в подъезде можно убиться тысячу раз, пока ходишь выкидывать мусор! Я отворачиваюсь, понимая, что он прав. Чтобы занять чем-то дрожащие руки, хватаю стакан и делаю большой глоток. Горячий сладкий напиток распространяет по телу тепло, а голове дарит приятную легкость. Господи, это божественно… я обедала сто лет назад, и напрасно пью алкоголь, но какой же он удивительно новогодний и вкусный! Просто божественный! |