Онлайн книга «Я знаю, на что ты смотришь»
|
— Я чувствую себя пиздато! — не выдерживаю. — Где Ева, Мирон? Мужчина закрывает за собой дверь и проходит вглубь палаты. Молча присаживается в кресло, распаляя мою злость своей отчужденностью, но я замечаю кое-что странное. Он весь в царапинах. Шея, лицо, руки. Все, что не скрыто одеждой, помечено красными полосами, а сколько их еще под ней, даже представить страшно. — Успокойся, Максим. Тебе нельзя нервничать. — Да вы издеваетесь? Просто уже скажите, где она? Я хочу ее увидеть! — Ева уехала… — Что? — задыхаюсь, напрягая спину и живот, чтобы подняться, но резкая боль перепечатывает меня обратно к подушке. — Тише… Позвать врача? — Нет, — морщусь, прикрывая глаза. — Куда она уехала? — Все, что произошло… Максим, ты же знаешь, что Ева не совсем здорова. Ваше общение пошло ей на пользу, но ей нужна специализированная помощь, — его голос из мужского и грубого превращается в напуганный мальчишеский. — Это моя вина. Моя ошибка. Нужно было сделать это раньше, а не дожидаться, пока… Догадываюсь, к чему он клонит. — Это случайность. Да, Ева, конечно, накосячила, но такое могло случиться с каждым. Те ублюдки были неправы. Она всего лишь пыталась защититься, и… — Ты ее выгораживаешь? Серьезно? Не стоит, Максим. Я видел камеры. Видел, что она творила до этого, и знаю ее побольше, чем ты. Она задурила тебе голову. Ева гуляла по лезвию последние полгода, а поранился ты. Задурила мне голову? Да она оторвала ее к хренам. Вырвала сердце. Я не смогу жить нормально без этой девчонки, ведь все, что мне дорого теперь у нее. Это и есть она. Ева нужна мне. А я нужен ей! — Куда она уехала? — Далеко… — Куда?! — Максим, тебя не должно больше это волновать. Я приношу свои извинения за сложившуюся ситуацию. Все расходы на лечение будут оплачены, и ты получишь компенсацию в виде шести окладов… — Да плевать мне на это! — кричу и корчусь от боли, даже не понимая, телесная она или моральная. — Прошу тебя, успокойся. — Расскажи мне, — угроза вперемешку с мольбой. — Я не оставлю все так. Меня выпустят отсюда, и я ее найду! Мирон проводит ладонями по лицу. Вижу, что ему тоже тяжело, но мне похер. Я от него не отстану. — Не думал, что все будет так… — А как ты думал? — Не знаю… Что она все-таки переживет ту ситуацию и сможет просто жить дальше. — И она сможет. — Нет! Ты в больнице. Тебя вчера чуть не убили, именно потому, что Ева… — Но я, блять, живой! Это не первая драка и не последняя! — И тебя бы это устроило? Не хотелось бы, конечно, раз в полгода лежать в больнице, но у меня уже был примерный план. Доработать до конца лета на базе, а потом забрать Еву. Ей нужно сменить обстановку, отпустить прошлое, начать действительно новую жизнь. Все могло получиться… — У Евы был приступ. По мне должно быть заметно. Пришлось позвонить ее отцу. Она все еще не может принять смерть Демьяна. Она застряла в своем отрицании и из-за этого потеряла вкус жизни. Это не пройдет само собой. — Ты отправил ее в психушку? — с сухих губ срывается шепот, потому что я не могу поверить в то, о чем думаю. — Я думал, она тебе дорога. — Ева согласилась добровольно. Отец позаботится о ней. Ева? Добровольно? Он что, шутит?! Да она бы ни за что… Меня пронзает догадка. Что именно могло толкнуть Еву на этот шаг. Вторая потеря. Чувство вины. — Я хочу поговорить с ней. Позвонить. Ее телефон недоступен… Можешь дать мне номер ее отца? Мирон достает из кармана серебристый мобильник в куче царапин и сколов. Ее мобильник. Мужчина избегает моего взгляда, опустив голову. — Вы сказали ей обо мне? — напираю я. — Сказали, что со мной все нормально? — Максим, просто забудь о ней и живи дальше, — говорит Мирон и поднимается на ноги. — Что вы ей наговорили? Что?.. Если бы не обезбол и успокоительное, я бы уже вскочил и дал ему в морду, но сейчас чувствую только, как все больше теряю нить осознанности. Почему? Почему я не могу пошевелиться? — Мой номер у тебя есть. Звони, если будет что-то нужно. — Мирон... Сука! Сознание меркнет, унося меня куда-то на глубину. Но я не буду лежать здесь вечно. Как только я смогу… Как только… Темнота накрывает своим мягким одеялом, но на мгновение я вижу ее образ. Белые волосы на воде, прозрачные капли на красивом лице, мокрые губы в широкой улыбке. Я не смогу ее забыть. Даже если очень захочу. Две недели спустя — Максим, я прошу вас… — Георгий Львович, Алла мне целое методическое пособие составила. — Самое главное, никаких… — Драк, — заканчиваю вместо доктора. — Я понял с первого раза. — Я бы оставил вас еще на пару недель. — У вас волшебные руки. Зашили меня накрепко. Даже лучше, чем было, — улыбаюсь, протягивая врачу ладонь, чтобы попрощаться. — Берегите себя, — он отвечает на рукопожатие. — И вы тоже. Вот и все… Покидаю, наконец-то, больницу и чувствую себя… Да, хреново, если честно. Тело потихоньку восстанавливается, а вот душа… Ее мне только разодрали. И зашить такую рану нельзя. Такси везет меня через незнакомый город к месту, которое стало роковым. Я не уеду отсюда просто так. По телефону от Мирона я ничего не добился, поэтому придется разговаривать лично. Да и с Колей и девчонками нужно попрощаться. Они навещали меня пару раз в свой выходной, но о Еве не было сказано ни слова. Они боялись наступать на мину. В основном шутили и стебали Колю. Все, как всегда. Будто и не было белобрысой ведьмочки. Будто она мне просто причудилась, стала наваждением или иллюзией, а после превратилась в морскую пену. Телефон жужжит в руке. Наверное, Никитина. Им с Климом пришлось вернуться в горы через пару дней после инцидента из-за работы, но Аня держит руку на моем пульсе до сих пор. Грозится рассказать моей маме о случившемся, если я не буду отвечать на ее сообщения. Шантажистка фигова. — Вам к главному входу? — спрашивает таксист. — Да… — отвечаю, глядя на синюю полоску воды за желтым песком. Глухо стучит сердце в груди, болезненно сжимаясь. Я скучаю. Как Ева? Где она? Все ли у нее хорошо? Не думал, что это возможно, но я, блять, хочу снова услышать ее голос, полный высокомерия, а после посмотреть в глаза с искрящимся непониманием и смирением, когда я поставлю ее на место парой фраз. Ева, конечно, стерва с психическими отклонениями, но… Она моя стерва. Моя сумасшедшая. Моя! |