Онлайн книга «Твоя поневоле»
— Там Руслан один пока тусуется, злой как чёрт. — А чего злой? — чуть замедляю шаг. Катька тушит сигарету о бок металлической урны и, прищурившись, выпускает узкую струю дыма. — А ты не в курсе? У него вчера колёса прокололи, все четыре. На Протасовой. — А, — жму плечом и берусь за ручку двери. — Странно только, что он там делал, — влезает Инна. — Он же "на юге" квартиру снимает. А на Протасовой у нас только ты живёшь. Может, видела случайно, кто тачку Русланчика испортил? Жирно, Комиссарова. — Неа, не видела. Я вчера весь вечер и всю ночь с любовником трахалась. Оставляю "подружек" переваривать новость и довольная шагаю к своему отделу. Действительно, Проскуров уже на месте. И действительно злой. Увидев меня, угрюмо машет рукой. — Привет, Наташк. — На своих двоих сегодня? — киваю на его ноги обутые в удобные "адидасы". — На метро. Ещё не переодевался. Дальше мы идём вместе, так, словно между нами вчера совсем ничего не произошло. Вот что значит — взрослые люди. Никакой раздутой драмы. Хотя если так подумать, между нами и правда ничего не произошло. А поцелуи… Если я всех, с кем целовалась за всю жизнь поставлю в одну шеренгу, очередь выстроится до МКАДа. — Прикинь, не нашли этого урода, — делится Рус. — Полицаи говорят дело гиблое, не найти теперь. — А камеры? — Они только двор супермаркета снимают, — горько вздыхает. — Бабка, соседка твоя, видела, что джип огромный чёрный к дому подъехал, какой-то фраер из него вылез и без палева, прикинь, прямо ножом по шинам. Проколол и по холодку съебался. Даже не скрывался, как будто так и надо. Огромный чёрный джип?.. — …внук её тоже видел, пацану десять лет, но в тачках шарит. Говорит, Крузак. Вот Наташ, нахуя кому-то на такой тачке мне колёса колоть? Где, блять, логика? Вопрос явно адресован мне, но язык словно прилип к нёбу. Крузак. Ладони стали ледяными, в такую-то жару. Я сама не поняла, как к горлу подступила тошнота, едва успела до туалета добежать. Бледная, с размазанный в уголках глаз тушью выползаю из кабинки и встречаю перетаптывающегося неподалёку Проскурова. — Что это с тобой? — ожидаемый вопрос. — Может, скорую? — Не надо. У меня такое бывает. С детства. От волнения. Чистая правда. Ну, полуправда. Не с детства, а около двух месяцев. Психолог пояснила, что такое бывает после пережитого сильного стресса. Потом организм на любую встряску реагирует непроизвольным сокращением желудка. Да, я сходила один раз к психологу и одного раза хватило, чтобы понять, что он был последним. Эту ахинею я и в интернете прочитаю, бесплатно. — От волнения? За меня, что ли? Ну, я тронут, чё. Слушай, Наташк, — Руслан доверительно наклоняется к моему уху. — А может, ты, это — того? — изображает рукой круглый живот. И это я тоже предполагала. Делала тест и сдавала кровь на ХГЧ — нет, я не беременна. Правда, сдавала давно, но каждое утро мочиться на тест-полоску это уже паранойя. Я не беременна. Точка. — Рад, небось, да, что чпокнуть не успел? А то "кто последний, тот и папа"? — шутливо пихаю его локтем в бок, и Проскуров глумливо лыбится. — Не, ну так-то я не против повторить попытку, если что. Можем завтра. А, нет, завтра я машину забираю из сервиса. Давай послезавтра? — Ты, правда, думаешь, что сто́ит, Рус? — взглядом даю понять, что я уже всё решила. И не в его пользу. Проскуров чешет репу и уголки губ ползут вверх. — В любом случае, сиськи у тебя, Филатова — зачёт. И не скажешь, что силикон. — Ты охренел? — толкаю его сильнее. — Сам ты силикон! Натур продукт. Проскуров ржёт, а я всё не могу выбросить из головы чёрный Крузер. У моего отца точно такой же. Может, это совпадение, конечно. Но вряд ли бывают такие совпадения. И так как маловероятно, что это Игорь, то… Хочешь меня? — Домой после работы подбросишь? Сегодня в метро всё ноги оттоптали, а кросы, между прочим, семь штук стоят, — выдёргивает меня из размышлений голос Руслана, и я машинально киваю, не прекращая думать только об одном. У страха глаза велики или… А если всё-таки "или", то почему именно сейчас?.. * * * Ночью я долго не могу уснуть: брожу из комнаты в комнату, прислушиваясь к звукам сонной квартиры. Несколько раз подхожу к входной двери, проверяю замки и выглядываю в глазок. Несмотря на жару окна плотно закупорены, что откровенно напоминает паранойю. Я живу на четвёртом этаже! Но мне почему-то всё равно не по себе. Нет, мне страшно. Чёрный Крузер и проколотые шины не дают мне покоя. А вдруг это действительно то, о чём я думаю?.. Хотя он сам меня отпустил! Он не давал о себе знать целых восемь недель! Какого хрена… Но всё равно страшно. Однажды он уже выкрал моего сына и меня. Кто знает, что ещё придёт в его голову?.. Какая-то часть внутри меня противится и не желает верить, что Он до сих пор представляет для нас с Мишей какую-то угрозу. Ведь кроме того, что он выкрал нас по очереди и какое-то время держал меня на привязи, он не сделал нам ничего плохого. Скорее, наоборот… Он держал тебя на привязи! Он украл твоего сына! Очнись!!! — глушит голос разума, и именно он день за днём, неделю за неделей спускает меня с небес на землю. Именно этот голос вопил, заставляя меня позвонить в полицию и заявить на двинутого на всю голову щенка, но я понимала, что это глупо, потому что все живы и здоровы и нет никаких свидетелей кроме никому неизвестной няни. Где я, и где репутация Морозовых. Да меня бы даже слушать не стали. Тогда я перешагнула через свою гордость и сама позвонила Игорю. Хотела рассказать о случившемся хотя бы ему, всё-таки Он его сын; Миша, хочет Игорь того или нет — тоже, но дозвониться не смогла. Его мобильный был всё время вне зоны доступа и в конце концов я оставила эту затею. Попыталась всё забыть, жить как раньше, будто ничего не произошло, но как раньше жить не получается. И вряд ли уже получится. |