Книга Инструментарий человечества, страница 50 – Кордвейнер Смит

– Род, послушай! Ты хочешь узнать, кто ты такой?

– Не знаю, – ответил он. – Это может меня огорчить.

– Нет, если ты будешь знать, кто ты такой! – настаивала она.

– Я могу себе не понравиться, – возразил Род. – Другим людям я не нравлюсь, а мои родители умерли вместе, когда их корабль диссипировал в пространстве. Я ненормальный.

– Ради Господа, Род! – воскликнула К’мелл.

– Ради кого? – переспросил он.

– Прости меня, отец, – сказала она в пространство.

– Я уже где-то слышал это имя, – заметил Род. – Но давай двигаться дальше. Я хочу попасть в то загадочное место, куда ты меня ведешь, а потом разузнать про Элеанор. Она замаскирована под меня и рискует за меня, вместе с восемью роботами. Моя задача – помогать ей, чем смогу. Всегда.

– Но она твоя служанка, – сказала К’мелл. – Она тебе служит. Она почти что недочеловек, как я.

– Она человек, – упрямо возразил Род. – На Севстралии нет недолюдей, не считая нескольких на правительственных заданиях. Но она мой друг.

– Ты хочешь жениться на ней?

– Великая больная овца, подруга! Ты чокнутая? Нет!

– Ты хочешь жениться на ком-нибудь?

– В шестнадцать? – воскликнул он. – И в любом случае моя семья об этом позаботится. – Он вспомнил простую, честную, преданную Лавинию – и невольно сравнил ее с этим диким, чувственным созданием, которое парило рядом с ним в оживленном туннеле. В почти абсолютной невесомости волосы К’мелл простирались вокруг ее головы, подобно волшебному цветку. Время от времени она смахивала их с глаз. – Не на Элеанор, – фыркнул Род.

Когда он это произнес, в голову прекрасной девушке-кошке пришла очередная идея.

– Ты знаешь, кто я, Род? – очень серьезно сказала она.

– Девушка-кошка с планеты Земля. Предположительно ты моя жена.

– Верно, – согласилась она странным голосом. – Так будь им!

– Кем? – не понял Род.

– Моим мужем, – ответила она с едва заметным призывом. – Будь моим мужем, если это поможет тебе отыскать себя.

Она быстро оглядела шахту. Рядом никого не было.

– Смотри, Род, смотри!

Она распахнула платье. Даже в скудном свете, к которому привыкли его глаза, Род смог различить изысканные траектории вен и юные, грушевидные груди. Ареолы вокруг сосков были чистого, милого, невинного розового цвета; сами соски напоминали две конфеты. На мгновение он испытал удовольствие, но затем его охватило ужасное смущение. Он отвернулся и ощутил непередаваемый стыд. Ее поступок был интересным, но скверным.

Когда он осмелился посмотреть на нее, она по-прежнему изучала его лицо.

– Я эскорт-девушка, Род. Это моя работа. А ты – кот, со всеми кошачьими правами. Здесь, в туннеле, никто не заметит разницы. Род, ты хочешь что-нибудь сделать?

Род сглотнул и не ответил.

К’мелл привела одежду в порядок. Странная настойчивость ушла из ее голоса.

– Похоже, я немного запыхалась, – сказала она. – Я нахожу тебя крайне привлекательным, Род. Время от времени я понимаю, что думаю: Какая жалость, что он не кот. Теперь это позади.

Род промолчал.

В ее голосе зажурчал смех, вместе с чем-то материнским и нежным, задевшим струны его души.

– Самое лучшее состоит в том, что я ничего не имела в виду, Род. А может, имела. Я должна была дать тебе шанс, прежде чем почувствовать, что действительно знаю тебя. Род, я одна из самых красивых девушек на Старой-Престарой Земле. Именно по этой причине меня использует Инструментарий. Мы превратили тебя в кота и предложили тебе меня, а ты отказался. Разве это не говорит о том, что ты сам не знаешь, кто ты такой?

– Ты снова об этом? – спросил Род. – Похоже, я просто не понимаю девушек.

– Лучше бы тебе их понять, прежде чем разберешься с Землей, – сообщила она. – Твои агенты купили для тебя миллион девушек на те струновые деньги.

– Людей или недолюдей?

– И тех и других!

– Пусть идут в овечью задницу! – воскликнул он. – Я их не просил. Идем, подруга. Это неподходящее место для будуарных бесед!

– Где ты подцепил это словечко? – рассмеялась она.

– Я читал книги. Много книг. Может, вам, землянам, я и кажусь деревенщиной, но я много чего знаю.

– Ты доверяешь мне, Род?

Он вспомнил ее бесстыдство, от которого до сих пор не пришел в себя. В нем проснулся севстралийский юмор, часть культуры, а не индивидуального характера.

– Я видел значительную часть тебя, К’мелл, – с ухмылкой произнес он. – Надо полагать, твои сюрпризы почти исчерпались. Да, я тебе доверяю. Что дальше?

Она пристально посмотрела на него.

– Я расскажу тебе, что обсуждали мы с О’йкасусом.

– С кем?

– С ним. – Она кивнула на маленькую обезьянку.

– Я думал, его зовут О’гентур.

– Точно так же, как тебя – К’род! – ответила она.

– Он не обезьяна? – спросил Род.

К’мелл огляделась и понизила голос.

– Он птица, – серьезно сказала она. – Вторая по важности птица на Земле.

– И что с того? – спросил Род.

– От него зависит твоя судьба, Род. Будешь ты жить или умрешь. Прямо сейчас.

– Я думал, – прошептал он в ответ, – что это решают лорд Редлэди и кто-то по имени Жестокость на Земле.

– Ты имеешь дело с другими силами Род, силами, которые скрываются. Они хотят подружиться с тобой. – И К’мелл закончила, совершенно невпопад: – И я думаю, что нам лучше рискнуть и пойти.

Род непонимающе смотрел на нее, и она пояснила:

– К Хозяину кошек.

– Там со мной что-то сделают?

– Да, – сказала она. Ее лицо было спокойным, приветливым, умиротворенным. – Возможно, ты умрешь – но это маловероятно. А может, сойдешь с ума, всегда есть такая возможность. Или найдешь все, чего хочешь, – и это наиболее вероятный исход. Я побывала там, Род. Я сама. Тебе не кажется, что я выгляжу счастливой, занятой девушкой, хотя ты считаешь меня животным с весьма грязной работой?

Род изучил ее.

– Сколько тебе лет?

– В следующем году будет тридцать, – жестко ответила она.

– В первый раз?

– Для нас, людей-животных, второго раза не существует. Я думала, тебе это известно.

Он встретил ее взгляд.

– Если с этим справилась ты, то справлюсь и я, – сказал он. – Идем.

К’мелл сняла О’гентура – или О’йкасуса, в зависимости от того, кем он являлся на самом деле – со стены, на которой он спал, словно марионетка между представлениями. Обезьяна открыла усталые глазки и моргнула.