Книга Транссферы. «Бермудский» треугольник Вселенной, страница 40 – Алекс А. Алмистов

Но в этом мире все было по-другому. Совсем по-другому.

В этом мире Герман уже не был солдатом. Он никогда не держал в руках оружия и не был способен с его помощью сеять смерть, пусть даже вполне обоснованную и справедливую.

В этой своей жизни он никогда не смог бы не то, что бы убить, но даже ударить живого человека. И все это было так не похоже на того Германа, которого он хорошо знал и к необузданному темпераменту которого сумел привыкнуть за всю свою бурную и неоднозначную жизнь.

Теперь же, глядя на то как, убивается мать, на ее слезы и сдавленные рыдания, он вместе с ней беззастенчиво плакал и от бессилия рвал на себе волосы.

Но в то же время, чувство ненависти и кровожадный азарт возмездия все еще были чужды его новому существу.

Между тем, от отца не было никаких вестей. Кроме того, что он жив и здоров. О чем они с матерью сумели узнать от одного из его ассистентов, тяжело раненого в перестрелке и чудом сумевшего избежать вражеского плена.

Этого молодого человека звали Радж Синх. Он работал вместе с отцом Германа уже несколько лет. И отец ему очень доверял.

Отец даже открыл ему самый сокровенный секрет всей их семьи – о своей маленькой личной лаборатории. Что было строжайше запрещено всеми инструкциями Объединенного Научного совета Лиги Наций и вполне могло поставить жирный крест на дальнейшей карьере отца, как ученого.

Как раз эта-та лаборатория, которую отец еще не успел полностью оборудовать и отладить после переезда к месту нового назначения, и сыграла в судьбе Сингха роковую роль. Она спасла ему жизнь и позволила избежать позорного плена.

Все дело было в том, что сама лаборатория располагалась в подвале их нового дома. И доступ в нее был открыт только отцу Германа и Сингху.

Для всех непрошеных гостей она была, в буквальном смысле слова, невидимой. Эта ее невидимость была одной из последних разработок отца. О которой не знали даже его коллеги и сослуживцы по Институту Экспериментальной Физики. Не говоря уже о других, непосвященных в суть его научных разработок.

Кроме того, на всякий случай, лаборатория имела еще и защитный экран, состоявший все из того же D-поля, разработкой и совершенствованием которого отец Германа официально занимался последние десять лет. Надо было быть поистине сумасшедшим или самоубийцей, чтобы решиться пройти через это D-поле. И, возможно, к незаслуженному везению захватчиков они таковыми не оказались.

Предутренняя свежесть уже давно сменилась удушливым полуденным зноем.

Город как бы замер в оцепенении и мучительном ожидании дальнейшего поворота событий.

Его узкие улочки были пусты и безлюдны. Непривычная тишина и безмолвие струились по его узким улочкам, маленьким дворикам и площадям.

Первый эшелон захватчиков уже успел продвинуться далеко на северо- запад. И гулкое эхо непрекращающихся сражений становилось все тише и тише.

О том, что городу еще предстоит пережить нашествие второго и третьего эшелонов противника, никто из его жителей пока не знал. Но все же никто не спешил заниматься своими обычными делами и суетой повседневных будней.

Ровно в полдень, где-то на юго-востоке прогремел мощный и оглушительный взрыв.

Уже через минуту в комнату, в которой нашли себе убежище Герман с матерью, бесцеремонно ворвался Сингх и, с трудом превознемогая боль в простреленной груди, возбужденно изложил суть случившегося.

С его слов Герман и его мать узнали о том, что жалкой кучке защитников города, чудом уцелевшей в схватке с вражеским десантом, удалось-таки одержать свою, пусть маленькую, но очень важную победу.

Под самым носом у врага и пусть даже ценой собственных жизней, они сумели вначале вывести из строя, а затем и навечно похоронить под многометровым слоем песка главный Энергетический Комплекс Института.

С этой минуты маленький городок Геок-Тепе уже не мог представлять ни малейшего стратегического интереса для противника. Лишенный энергетической подпитки Институт Экспериментальной Физики превратился в дюжину безжизненных строений, замершей в оцепенении электроники и ставшими в одночасье бесполезными лабораторными комплексами и испытательными стендами.

Но оставались еще люди, которые все это создали и были всем этим способны управлять.

Теперь их жизни и судьбы, после уничтожения Энергетического Комплекса Института, повисли на волоске.

Противник был разъярен. Его солдаты, оставшиеся в городе, не находили себе места от растерянности и бессильной злобы.

Уже через час на город обрушилась первая волна карателей и мародеров.

Захватчики стреляли во все, что попадалось им на глаза, бесцеремонно врывались в дома, грабили и насиловали всех, кто пытался оказывать им сопротивление.

И прежде всего это касалось пришельцев с севера.

Оставшийся без защиты городок физиков был разграблен и унижен в первую очередь.

Местных жителей, которых захватчики считали своими единоверцами, воины Ислама старались не трогать. Кое-кто из них в знак благодарности тут же переходил на сторону врага, надевая на свои головы зеленые повязки. Другие же, напротив, старались чем могли помочь северянам, укрывая их в своих домах, подвалах и палисадниках.

Ближе к вечеру разбой и вакханалия в городе неожиданно прекратились.

Тяжелый рокот транспортных вездеходов обрушился на поверженный Геок-Тепе и вскоре окружил его со всех сторон.

Второй эшелон захватчиков быстро заполонил собой безлюдные улицы и проспекты города.

Город затих.

В быстро опускавшихся сумерках раздавались только отрывистые команды военачальников и приглушенный лязг оружия.

Вновь прибывшие внешне мало чем отличались от своих предшественников – десантников из первого эшелона противника.

Но по своим вальяжным манерам, циничной и неторопливой жестокости, ничем не обоснованным спокойствии они были совсем другими.

В доме, в котором все еще продолжали оставаться Герман с матерью и бедняга Сингх, они появились уже под вечер.

Их было около десятка.

Среди солдат особо выделялся их облаченный в белые дорогие одежды начальник.

По-хозяйски оглядев первый этаж дома и оставшись при этом довольным, он громко и удовлетворенно хмыкнул. После чего распорядился в адрес своих солдат привести к нему других обитателей своего нового военного трофея.

Те с готовностью и подобострастием поспешили выполнить его приказ.

Когда Герман и его мать оказались на коленях у ног вражеского начальника, тот жестом подозвал к себе переводчика и лениво представился:

– Меня зовут Абу Али ибн Хамаз, полковник Абу Али ибн Хамаз. – вражеский офицер перевел свой рассеянный взгляд с матери Германа на него самого, прежде чем продолжить. – Вы и ваш дом теперь моя личная собственность. Военный трофей, так сказать. Женщину я, наверное, продам в рабство на невольничьем рынке Дамаска или Багдада. Что же касается девушки…