Книга В бессердечном лесу, страница 46 – Джоанна Рут Мейер

Не хочется ее будить, но я присаживаюсь на кроватку и беру сестру на руки.

Она открывает глаза, прищуривается и бормочет:

– Вэн?

– Я здесь, Авела.

Она крепко обнимает меня и хнычет в шею. Мои собственные слезы капают ей на волосы.

– Они хорошо с тобой обращаются, малышка?

Она не до конца понимает вопрос и просто сжимает мою рубашку в кулачках, спрашивая про отца.

– Мы пока не можем с ним увидеться, милая.

– ПАПА! – визжит она.

Накричавшись вдоволь, Авела вырывается у меня из рук и показывает новые игрушки: кубики, куклы и деревянные бусины на разноцветных веревочках. Я делаю вид, что восхищаюсь ими, а в глубине души хочу схватить ее, отвезти домой и чтобы все было как раньше.

– Почему король держит тебя здесь, малышка? – вслух проговариваю я. – Просто чтобы наказать отца за какое-то мнимое предательство?

Авела разражается слезами.

– Авела, что такое?!

– Король! – всхлипывает она, качая головой. – Не надо короля, не надо, не надо!

Мой желудок ухает в пятки.

– Он приходил к тебе? Зачем?

Но, разумеется, она не может ответить. Я держу ее, пока она не успокаивается, зевая на моей груди.

Пытаюсь что-нибудь придумать – нужно было подготовиться заранее! Мне стоило уже найти способ освободить отца из тюрьмы, чтобы мы сегодня же сбежали из дворца. Покинули Тариан навсегда. Я не могу забрать Авелу и бросить папу. И в то же время, как я могу оставить ее здесь?

Я убеждаю себя, что пока достаточно и того, что удалось найти сестру. Мне некуда ее вести. Негде спрятать. Мне придется оставить ее здесь.

Она почти уснула у меня на руках, и я укладываю ее обратно в кроватку. Рассказываю сказку о женщине, которая превратилась в звезду, пою любимые колыбельные. Ее глаза смыкаются, грудь мерно вздымается и опускается под одеялом. Я замечаю, что Авела подросла, и невольно злюсь. Король не имеет права запирать ее во дворце и не пускать к семье! Не знаю, чего он хочет, не знаю, что он ей сделал, но непременно это выясню. И найду способ как можно скорее увести их с отцом в безопасное место.

Я сижу с Авелой дольше, чем планировал, задремав на стуле у кроватки.

Бедвин будит меня ласковым прикосновением к плечу.

– Уже светает, – тихо говорит она. – Женщина возвращается.

Я проглатываю поток ругательств. Даже не представляю, что Талиесин со мной сделает, если узнает, где я провел ночь.

– Быстро спускайся, – говорит Бедвин. – Спрячься за одной из берез и жди, пока она пройдет мимо. Затем беги по служебной лестнице и выходи через двор кухни. Ты должен вернуться в казарму до рассвета.

Я киваю, плана получше все равно нет.

– Спасибо, – снова говорю я.

Она одаряет меня улыбкой.

Удивительно, но мне удается вернуться в казарму незамеченным. На сон нет времени. Горн звучит как раз в тот момент, когда я забираюсь на койку, и я делаю вид, что, наоборот, спускаюсь. Затем одеваюсь с другими солдатами и плетусь на полигон.

* * *

Проходят дни. Недели. Спина заживает, тело постепенно крепнет, и скоро я с легкостью пробегаю десять миль под палящим солнцем, часами тренируюсь драться на мечах, снова и снова заряжаю мушкет и стреляю и почти всегда попадаю в цель.

Я узнаю имена своих соседей и даже нахожу общий язык с парой из них. Бейнс переехал с семьей из Сайта, когда был совсем маленьким. У него куча старших братьев, и он намерен отличиться в армии, чтобы родители наконец обратили на него внимание. У него темная кожа, он здоровый, как медведь, и до нелепого сильный, так как всю жизнь трудился на родительской ферме. Уверен, он-то никогда не падал в обморок.

Рэйнальт, в свою очередь, родом из северного Тариана и пытается сбежать от родителей. Он полная противоположность Бейнса: высокий, худой и такой бледный, что у него наверняка есть гвайдские корни. Когда он постареет, то ничуть не изменится – его волосы и так белые. Несмотря на то что Рэйнальт пришел в армию учиться на полевого врача, он должен пройти такую же военную подготовку, как и все мы. На самом деле ему не обязательно становиться солдатом или доктором – он наследник прибыльного постоялого двора, но не захотел продолжать семейное дело и записался в армию. Из-за этого мы с Бейнсом постоянно подшучиваем над ним, особенно за трапезами.

– Готов поспорить, что на завтрак, обед и ужин и у тебя всегда были жареная свинина и бара брит. И ты променял их на это! – возмущается Бейнс. Под «этим» он подразумевает извечную похлебку, к которой лучше не присматриваться, когда ешь.

– И вся моя жизнь была расписана за меня, – ворчит Рэйнальт.

– К тому же, если мы отправимся на войну, ты можешь умереть! – радостно добавляет Бейнс. – В постоялом дворе наверняка не так весело.

– Эй, его мог убить один из постояльцев! – возражаю я. – Тут определенно безопаснее.

Рэйнальт бьет Бейнса по руке, брызгает мне в лицо похлебкой, и вот мы снова друзья.

Я умалчиваю о том, откуда приехал и что здесь делаю, но им явно кто-то рассказал – возможно, капитан Талиесин, – потому что одним вечером, когда мы сидим в столовой, насмешки сыплются уже на мою голову.

– Значит, ты сбежал от леса? – интересуется Бейнс. – Испугался ведьмы и ее дочерей? Они ведь выдумка!

Он нанизывает сомнительный кусок мяса на нож и съедает его с кончика, медленно пережевывая.

– Испугался сказочного чудища, – добавляет Рэйнальт, играя светлыми бровями. – Поэтому ты здесь, Меррик? Чтобы научиться драться, а затем вернуться и убить ее?

Я срываюсь с места и молча ухожу из шатра. Направляюсь к полигону и забираюсь на забор. Солнце уже село, на небе тускнеют последние алые лучи.

Они бегут за мной следом.

Бейнс тычет меня в руку.

– Мы просто шутили.

– Остынь, ладно? – Рэйнальт толкает меня с забора в грязь.

Я накидываюсь на него и бью кулаком в челюсть.

Сыпля ругательствами, он вытирает кровь с подбородка.

– Черт возьми, Меррик, да что с тобой такое?!

Бейнс просто пялится на меня, изумленный моей вспышкой гнева.

Я сжимаю и разжимаю пальцы. Не стоило этого делать – драки в армии запрещены, и если Бейнс или Рэйнальт пожалуются на меня, в лучшем случае я отправлюсь работать в конюшню, а в худшем – проведу еще одну ночь в медицинской палатке со свежими ранами от плети.

– Лес забрал мою маму, – говорю я. – Я видел, как древесная сирена сорвала целый поезд с рельсов и убила всех пассажиров. Не рассказывайте мне, что они выдумка.

Рэйнальт осторожно касается пальцами челюсти.