Книга Небо в Океане, страница 88 – Ольга Заушицына

— Будь моей женой, — уверенно произнес Богдан.

Он давно планировал сделать предложение Рите. Только вот в его планах вместо тесной ванной комнаты, присутствовал шикарный ресторан. А вместо личного уединения, несколько десятков гостей, которым собственно это представление и посвящалось бы. Но разве можно растрачивать её улыбку и блеск глаз на этих алчных кретинов?! Разве можно делить её с кем-то?!

Нет. Богдан больше не хотел делить её. Как тьма стремиться завладеть светом, так и он стремился завладеть Ритой. Без остатка и навсегда.

— Бодь… — Рита нервно прикусила губу, и отвела взгляд в сторону, пытаясь подобрать нужные слова, но парень опередил её:

— Подумай! — воскликнул тот, заметив её неуверенность. — Я буду ждать сколько угодно, — с умоляющим взглядом добавил он.

Спустя два месяца Богдан таки дождался заветного «я согласна» — смущенного и в то же время решительного. А потом сделал главную ошибку — написал Алексу.

«Чертов Марков!» — раздраженно прошипел в мыслях парень, разглядывая вчерашнее ммс-сообщение.

«С праздником, любимый!» — значилось над изображением, где двое когда-то самых близких людей в мире разбивали этот самый мир. Руша и так расколоченные стены до фундамента.

— Ммм… — негодующе простонала Рита, отвлекая внимание парня на себя.

Девушка, пытаясь скрыться от настырных лучей света, уткнулась лицом в подушку, возмущенно посапывая на такое наглое вмешательство в её сон.

От этой милой картины ледяная корка внутри него треснула, и Богдан впервые за долгие годы решил пройти в противовес голосу разума:

«Нет, она не такая», — парень осторожно поднялся, желая спрятать её от солнца, а может, и от всего мира.

Но стоило ему подойти к окну, как рассудок опять взял верх и на сей раз кареглазый был с ним солидарен:

«Это все он виноват!» — кричало внутри, пока он разглядывал светловолосого парня, который стоял возле внедорожника.

Кремовая портьера резко дернулась, а в следующий миг белая резная дверь плавно закрылась — Богдан не хотел будить Риту. И не хотел, чтобы она стала свидетелем его разговора с «другом».

***

Солнце весело поблескивало, предвещая знойный день. Зеленая листва задорно шелестела, подхватив ритм проказника-ветра. А небо выглядело чистым и безоблачным. Одно только море продолжало бушевать, так и не угомонившись за ночь. Его стихия бурлила, бунтовала, звала за собой, не желая отпускать.

А он и не хотел, чтобы его отпускали.

— Ну что, валим из этого долбанного городка? — выплюнул Кир, который с самого утра был не в духе.

— Сейчас, — бросил ему Лекс.

Дверца внедорожника с хлопком закрылась, но Марков даже не обернулся на звук, продолжая гипнотизировать глазами особняк, а точнее окно.

Её окно.

«Счастлива… — мысленно повторил Лекс, ненавидя себя за эту чертову надежду, эту хрупкую уверенность, что Рита по-прежнему его любит, — …она с ним счастлива», — парень прикрыл веки, вдыхая морской воздух, пытаясь сдержать в себе безумное желание ворваться в дом и…

— Все-таки уезжаешь? — послышалось ледяное рядом, и голубые глаза тут же встретились с черными.

— Сам понимаешь, — развел руками Лекс. — Сцена не любит долго ждать, — лицо прорезала лживая линия усмешки. На самом деле тур, который был прерван из-за трагедии с солистом «Меридианов», стартовал только в сентябре. И сцена еще могла подождать.

Жаль, что она ждать не будет.

— А свадьба? Сможешь приехать? — в карих глазах вспыхнуло пламя.

— У нас слишком плотный график. Так что вряд ли, — музыкант с трудом удержал маску безразличия на лице.

"Свадьба в сентябре", — Лекс уже ненавидел эту несбывшуюся осень, в которой он вновь потеряет её. В которой она станет женой другого.

Руки невольно сжались в кулаки от таких мыслей. И Марков с яростью посмотрел на преграду, что так хотелось разбить в щепки.

На Разумовского, который будто нарочно продолжал говорить о ней:

— Жаль. Рита, наверное, расстроится, — с притворной скорбью протянул парень. — Знаешь, ей очень понравился твой вчерашний подарок.

— Я рад, — хриплым голосом ответил Сашка. Напоминание о любимой заставило опять посмотреть в злосчастное окно. Но, как и прежде, девушки в нем не оказалось.

Вот так, он даже не мог увидеть её на прощание.

— Она спит! — раздраженно воскликнул Богдан, когда взгляд Маркова в сторону дома стал слишком красноречивым.

— Значит, она тебе рассказала, — криво усмехнулся Лекс, пытаясь скрыть за этой усмешкой боль, что зверем терзала остатки разбитого сердца. Чувствуя себя преданным.

«Рассказала…доверяет…любит», — шептал внутри ехидный голос, заставляя от бессилия сцепить зубы.

— Рассказала? — резко переспросил Разумовский, а надежда, что стояла неподалеку рассыпалась прахом.

Смешно представить, но он до последнего надеялся, что это какой-то дурацкий розыгрыш: фото Илона запросто могла подделать, странное поведение Риты легко объяснялось сменой обстановки, а Марков…Богдан всего лишь понадеялся, что сможет воскресить былое.

— Хреновый же из тебя друг, Алекс, — более ровно произнес парень, вернув контроль над эмоциями.

Лекс на такое рассмеялся, внутренне ликуя, что Рита все-таки не рассказала этому придурку о них, но моментально оборвал свой смех, стоило Разумовскому вцепиться в ворот его футболки.

Карие глаза Богдана полыхали, а кровь внутри требовала отмщения: за искалеченное детство, где родная мать больше любила чужого сына; за одинокую юность, где он сам должен был бороться со всеми монстрами; за свет, который Марков попытался отобрать у него.

За Риту.

— Эй-эй! Полегче! — гневно бросил Сашка, пытаясь оторвать от себя руку Разумовского. — Риту это вряд ли обрадует, — попробовал он угомонить парня, однако это раззадорило еще больше:

— Это все ты! — воскликнул Богдан, заставив Лекса удивленно вскинуть брови. — Всегда ты! Черт бы тебя побрал! — на лице парня расползлась безумная улыбка, а вместе с ней и тьма, что неистовым потоком хлынула из души, пытаясь прорваться наружу: — Мать, друзья, Алина… — выплевывал он каждое слово, пока вместо лица «друга» перед глазами восставали образы из прошлого, где он все время терял. Где его постоянно предавали и унижали! — Теперь что, решил и её у меня забрать?! Конечно, ты же у нас первый! Самый лучший, да?! Сашенька, Сашенька, Сашенька… — взбешенно передразнил парень. — Но знаешь, что? — его взгляд вонзился в глаза соперника. — Я тебе её не отдам! Она моя, слышишь?! Она то…

— Она тебя любит! — устав от этого цирка, раздраженно выкрикнул Марков. Отцепив от себя Разумовского.