Онлайн книга «Ловля молний на живца»
|
Родион отдышался и крикнул, оскаливаясь: – Какой клевый парень! Нравится твоей девчонке, как ты по сломанной руке ногой херачишь, да? – Со злым смехом он подступал к Шалтаю. – Пошел ты, сука! Вали отсюда! – орал Шалтай, которого держали за руки Миша и Витамин. Родиона же оттеснили друзья с тоннелями. Они отвели его к ограде сквера, а потом все вместе стали быстро уходить мимо блинного ларька по направлению к Садовой. Шалтай отряхивал штаны и матерился, раздувая щеки. Маша оробело приблизилась к нему. – Классные у тебя дружки! – крикнул он на нее. Она хотела было погладить его по руке, но он резко вырвал конечность. – Я домой. – Он схватил с земли кепку и тоже зашагал в сторону Садовой. Маша кинулась за ним. – Поеду на метро. Один, понятно? – Он сделал останавливающий жест. – Позвони бате, пусть за тобой тачку пришлют. Маша осталась одна посреди Манежной площади. Вернулась к ребятам, сгребла куртку и рюкзак, кивнула в ответ на сочувственную улыбку Щели и тоже отправилась домой. Поехала на троллейбусе. В квартире было светло и накурено. Папа явно смотрел телик на кухне. – Сдала? – весело крикнул он, когда она хлопнула дверью. Маша выглянула из прихожей и приложила ладонь ко рту. – Ты что? Опять? Маша написала на листке: «Все в порядке. Я в душ. Устала». – А я хотел предложить маму навестить и поужинать после этого! Маша кивнула. Она долго стояла в водяном коконе и размышляла о драке. Жалела униженного Шалтая, который отправился домой разбираться со зверюгой отчимом, и все по ее, Машиной, вине. С другой стороны, было обидно за этого Родиона. Должно быть, удар по сломанной руке – это невыносимо больно. * * * В Мариинской больнице в субботу пахло кислой столовской едой, туда-сюда по коридорам сновали люди в бахилах с тряпичными сумками, навещающие. Маша с папой второй час сидели у мамы в палате. Непривычно не накрашенная, слегка заспанная мама не могла наговориться и лихо мерила пространство палаты новенькими белоснежными костылями. Родители оживленно обсуждали юбилей свадьбы папиных коллег, а Маша сидела на краешке кровати и тихо листала книгу. – Слушай, Маш, – мама оторвалась от болтовни и хлопнула Машу по коленке, – тут слышала в коридоре про девочку после удара током. Лежит этажом ниже. Я решила… Маша показала маме большой палец, поднялась с кровати и шагнула. Выскользнула из палаты и по тусклому больничному коридору подошла к стойке дежурной медсестры. Там нашла ручку и написала на каком-то старом направлении: «Где лежат дети после аварий? Ищу одноклассницу. Ее током ударило». Строгая дама с фиолетовыми губами посмотрела на Машу поверх очков: – Этажом ниже. Только вас могут туда не пустить. Этажом ниже находился идентичный длинный коридор. Под потолком хаотично мигали длинные металлические лампы. Вдоль бежевых стен бродили дети в пижамах и халатиках. Мальчику с перемазанным зеленкой лбом, сидевшему в не по размеру большом кресле-каталке, что-то горячо втолковывала миниатюрная молоденькая медсестра с жидким снопиком полупрозрачных светлых волос. В руках она держала железное эмалированное судно. К ней-то и направилась Маша. Встала рядом, а когда мальчишка и медсестра удивленно уставились на нее, многозначительно протянула бумажку. – А ты немая, что ли? Маша кивнула. – Она тебя знает? Еще уверенный кивок. – Значит, это прямо, а потом налево, она в пятьсот первой, платной. Постучись только. По-моему, кто-то из родителей там сидит. Не хотелось бы Маше сталкиваться с Лизиным семейством! Она пошла в сторону палаты, стараясь не задевать маленьких пациентов. Отыскала нужную белую дверь и слабо постучала. – Да! – звонко крикнули изнутри. Маша приоткрыла дверь и заглянула. Внутри пахло не больницей, а цветочными духами. Лиза лежала на кровати посреди палаты. Через окно проглядывался сквер на Литейном. Лиза сильно похудела, как-то скукожилась, но подушку венчала все та же копна желтых кудрявых волос, хотя во время страшилок и обсуждений последних недель Маша почему-то воображала ее лысой. – Маш! – воскликнула Лиза и резко села на кровати, помогая себе руками. Рядом с ней стояла высокая капельница, но никаких трубок, присоединенных к Лизе, Маша не разглядела. – Привет! У меня мама сюда загремела, я и тебя отыскала! – Маша заговорила с ходу, ей даже не пришлось ничего продавливать в горле. Спазмы испарились. – Как круто, что ты пришла меня повидать! Здесь ужас как скучно. Садись же! – Ты… – Маша стала с опаской подходить к кровати. Лиза все еще сидела. На ногах у нее обложкой вверх покоилась толстая распахнутая книга. – Ты на меня не в обиде? – Нет же! А тебе не звонил мой брат? Вот болван, я ведь просила… Нет, конечно, не обижаюсь. Там все смешалось в этой толпе, кони, люди… Я и не поняла, что было, не помню ничего. Совсем. – Я на допрос ходила, – зачем-то сказала Маша. Ей не хотелось возвращаться к мотивам своего прыжка и концерту. – Серьезно? Сюда вроде как тоже какой-то следователь заходил, но родители не пустили ко мне. Они говорят, надо сосредоточиться на выздоровлении. Маша присела на край кровати около Лизиных ног в носках с мишками. – Как ты вообще? Я думала, ты в реанимации! – Сначала была. Но это помню плохо. И всего несколько дней. А потом пошла на поправку. Правда, сначала ничего не слышала. Доктор говорит, при электротравмах часто пропадают слух и зрение. Но с каждым днем, когда я просыпалась утром, слух становился все лучше. Теперь вообще почти как раньше. Доктор говорит, нонсенс. Родители в Германию летали за какими-то лекарствами. – Как здорово, что все обошлось. – Маша глубоко вдохнула. – А я вот заикаюсь после этого допроса. Иногда говорю нормально целыми днями, иногда клинит. Последние сутки заикалась. Но когда зашла к тебе, сразу смогла говорить. Видишь? – Маша достала из кармана мятую бумажку направления и протянула Лизе. – Пишу так. Думала, сейчас тебе писать тоже придется. Но я говорю! – А я знаю о заикании, – сказала Лиза и лучезарно улыбнулась. – Ты мне снилась. Сны были такие подробные, что я даже их хотела начать записывать. Но я не понимала, по-настоящему это или нет. – И что там было? – Маша слегка отодвинулась от Лизиных ног. Ей в нос ударил запах какого-то травяного лекарства. – Например, недавно ты вроде ходила в квартиру с белой печью. Изразцовой, как в домике Петра… Еще видела, как ты по Невскому идешь. – Лиза провела рукой по воздуху. – А еще… С Вовой. Маша сглотнула слюну. Может, сказать ей, что это фуфло? Вспомнился эпизод с крем-брюле, и сделалось гнусно. – Получается, про Вову признаваться мне уже не надо… |