Онлайн книга «Сенека. Избранные труды»
|
О мертвом новый страх помехой был. Эдип Какой же страх мешал святому делу? Креонт Сфинкс и угрозы песни нечестивой. Эдип Теперь, по приказанию богов, Искуплено да будет преступленье. О боги все, что к царствам благосклонны: Ты, ты, в чьей длани власть вершин небес, И ты, о мира светлого краса, Что правишь бег двенадцати созвездий, Века крутящий быстрым колесом; И ты, навстречу брату твоему Всходящая, скиталица Диана, И ты, ветров владыка, по морям Лазурные стремящий колесницы, И ты, обители безлучной царь, Явитесь! Чьей рукой убит был Лаий, Пускай того ни тихий дом не скроет, Ни лары верные, ни к беглецам Земля гостеприимная. Да будет Постыден брак, отродье нечестиво. Пусть он отца десницею погубит И то свершит (что можно пожелать Ужаснее!), чего избегнул я. Прощенью места нет. Клянусь тем царством, Которым здесь владею как пришлец, И тем, что бросил, вами, о пенаты! Тобой, отец Нептун, что с двух сторон, Играя, омываешь нашу землю. И сам приди, словес моих свидетель, Ты, движущий устами жрицы Киррской. Спокойно пусть дряхлеет мой отец И день последний встретит на престоле. Пусть так же верно мать моя Меропа Полиба знает ложе одного, Как я не дам виновному пощады. Но где свершилось страшное злодейство, В открытом ли бою или в засаде? Креонт К зеленокудрым рощам Касталийским Он путь держал заросшею тропой, Где натрое расходится дорога: Одна поля Фокиды рассекает, Любезной Вакху, где, покинув дол, Отлогими и легкими холмами Парнас двуглавый всходит к небесам. К Сизифовой земле ведет другая, К полям Оленским. Третья же стезя Змеится в углублении долины И следует извивами руслу Студеного и быстрого Илисса. Здесь на него, не ждавшего беды, Отряд разбойников, напав с оружьем, Свершил злодейство тайное… Но вот, Ко времени, подвигнут гласом Феба, Спешит Тирезий поступью дрожащей И Манто с ним, ведя слепого старца. Эдип. Тирезий. Креонт. Манто Эдип Ты, посвященный богу, ближе всех Стоящий к Фебу, разъясни ответ. Вещай, кого должна постигнуть кара. Тирезий Что медлит мой язык, то не должно Тебя дивить, о царь великодушный. Большая доля истины бывает Сокрыта от слепого. Но куда Меня зовут отечество и Феб, Последую. Из внутренностей жертвы Исторгнем Рок. О, если б у меня, Как в юности, была горячей кровь, Я грудью бы воспринял бога. Слуги, Тельца, чья шея белая ни разу Ярма не знала, ставьте к алтарю. Ты, дочка, поводырь отца слепого, Передавай о знаменьях святых. Манто Упитанный телец пред алтарем. Тирезий Зови богов торжественной мольбой И воскури восточным фимиамом. Манто Я ладан положила на огонь. Тирезий О, что ж огонь? Охватывает яства? Манто Он вдруг блеснул и тотчас же угас. Тирезий Взвился ль он вверх сияющим столбом, Поднявши к небу чистую вершину И в воздухе рассыпавшись кудрями? Иль сбоку неуверенно ползет, Скудея в волнах сумрачного дыма? Манто Менялся вид подвижного огня, Подобного Ириде дожденосной, Что, небо опоясавши дугой, Пророчит дождь игрою многоцветной. Никак его не определишь цвет: То был он синим в искрах золотистых, То рдел как кровь и, почернев, угас. Но вот огонь строптивый разделился, И надвое рассыпалась зола Единой жертвы… Страшно мне, отец! Напиток Вакха превратился в кровь, И дым густой главу царя окутал. Сгустился он у самого лица И облаком сокрыл огонь от взора. Отец, вещай, к чему это? Тирезий Могу ль Я говорить, когда в смятеньи мысли? И что скажу? Здесь ужас, но сокрыт Он глубоко. Обычно гнев богов Является в чертах определенных. Что б это было, что хотят открыть И снова не хотят, и гнев скрывают? Не знаю, что внушает стыд богам. Скорее подведи сюда быков И темя им посыпь мукой соленой. Спокойны ли они при приближении Священных рук? Манто К востоку обращен, Высоко поднял голову телец И в трепете пред солнечным сияньем. Тирезий Упал ли он от первого удара? Манто Сама подставив шею под железо, От первой раны пала телка. Но, Два раза поражен, шатался бык И дух в тяжелом испустил боренье. Тирезий Стремительно ль из раны хлещет кровь Иль медленно из глубины сочится? Манто Из узкого отверстия в груди |