Онлайн книга «Сенека. Избранные труды»
|
Унылый гул прошел по преисподней. Дрожит земля. «Услышали меня, — Сказал пророк, – слова не тщетны были; Слепой хаос разорван, и наверх Пути открыты Дитовым народам». Погнулся лес и кверху поднял листья, Деревья дали трещины, всю рощу Привел в смятенье ужас. И со стоном Земля расселась; или Ахеронт Не мог спокойно зреть, как посягают На тайну бездны; иль сама земля, Чтоб мертвым путь открыть, порвавши связи, Издала гром; или трехглавый Цербер Потряс своими тяжкими цепями. Земля разверзлась, широко раскрыв Огромный зев; я видел сам озера Застывшие, богов я видел бледных Среди теней и подлинную ночь. Застыла в жилах кровь. Ужасный полк На волю вырвался, во всеоружье Предстало все дракона порожденье. Посев зубов Диркейских. Загремела Свирепая Эринния, и Ужас, Слепая Ярость, и созданья все Превечной тьмы: Печаль, власы терзая, Болезнь с поникшей головою, Старость, Самой себе тяжелая, и Страх, И алчный бич фиванцев всех – Чума. Покинуло нас мужество, и Манто, Знакомая с искусством старика, Остолбенела. Но отец бесстрашный И смелый по причине слепоты, Теней бескровных созывает. Тотчас Слетаются они, как облака, И жадно пьют дыхание небес. Не столько листьев Эрик отряхает Осеннею порой, не столько Гибла Плодит цветов, когда в разгар весны Кружится рой пчелиный, и не столько Дробится волн на Ионийском море, Не столько птиц от хладного Стримона Летит на юг и, небо рассекая, Спешит сменить снега на теплый Нил, — Как много душ стеклось на зов волшебный. Стремятся жадно в тайный сумрак рощи Трепещущие души. Из земли Выходит первым Зет и за рога Свирепого быка десницей держит, И Амфион со сладкозвучной лирой, Что скалы двигала. Средь сыновей, Горда, как встарь, Ниоба выступает, Без страха за детей. Здесь налицо Другая матерь, ярая Агава; За ней отряд, что растерзал царя, А за толпой вакханок сам Пенфей, Растерзанный, но грозный и доныне. И, наконец, на частые призванья Подъемлет Лаий постыдное чело И держится вдали от всех, скрываясь. Настаивает жрец и удвояет Стигийские заклятья, и Лаий Предстал с лицом открытым. Молвить страшно! Он встал окровавленный, в волосах — Могильный прах, и яростно вещает: «О Кадмов дом жестокий, вечно пьяный Родною кровью! Потрясайте тирсы И лучше в исступленье терзайте Родных детей! Ведь матери любовь Страшнее всех фиванских преступлений. Отчизна, нет, тебя не гнев богов, А преступленье губит. Не вредит Тебе ни Австр своим дыханьем жгучим, Ни без дождей засохшая земля, Но царь кровавый, получивший скиптр В награду за убийство, овладевший Отцовским ложем, осквернивший чрево, Его носившее, преступный плод Зачавший в лоне матери, и братьев (Что необычно даже у зверей) Родивший сам себе. Сплетенье здесь Чудовищнее Сфинксовой загадки. Ужасен сын, еще ужасней мать, Зачавшая опять в несчастном чреве. Тебя, тебя, держащего в деснице Кровавый скиптр, тебя и город весь Настигну я, отец неотомщенный, С собой Эринний брачных привлеку С гремящими богами, опрокину Весь дом, и Марсом сокрушу пенатов. Поэтому скорее изгоните Из родины проклятого царя. Едва покинет он родную землю, Опять на ней трава зазеленеет Весною цветоносной, воздух станет И чист, и животворен, и дубравам Вернется вновь зеленая краса. Погибель, Мор, Смерть, Скорбь, Зараза, Горе, Все спутники, достойные его, Исчезнут с ним, и он захочет сам Бежать отсюда быстрыми шагами, Но я его стопы обременю И задержу: в дороге неуверен, Ползти он будет, старческою палкой Перед собой ощупывая путь. Вы отнимите землю, я – отец — Его лишу и неба». Эдип Ледяную Я чую дрожь и в членах, и в костях. Меня винят, что совершил я то, Чего страшился. Но с Полибом ложе Меропа делит, жив отец Полиб. Родители меня освобождают От подозрения в двойном грехе: Убийстве и прелюбодействе. В чем же Моя вина? Оплакивали Фивы Потерю Лайя много раньше, чем Вступил я в Беотийские пределы. Ошибся ль старец, или к Фивам бог Неумолим? Нет, я понимаю: В моих руках сообщники коварства; Пророк солгал, оклеветав богов, И скипетр мой тебе сулит. Креонт Чтоб я Желал прогнать сестру мою с престола? Нет, если б даже родственная верность Меня не побуждала оставаться На прежнем месте, жребия царя Я б не желал, чрезмерно он тревожен. Ты можешь безопасно свергнуть бремя, Пока оно тебя не раздавило: Спокойней будешь, скромный сан избрав. Эдип Ты говоришь, чтоб я по доброй воле |