Книга Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!, страница 62 – Маргарита Дюжева

Я назвала адрес, с трудом понимая, что теперь мой дом там.

Северный встретил меня наигранным ворчанием:

— Знал бы, что у тебя столько вещей — не стал бы звать к себе! Это же настоящий склад! — махнул рукой в сторону горы коробок, занимающей пол прихожей.

— Мне уехать обратно? — усмехнулась, одарив его лукавым взглядом, — ты только намекни. Я мигом удочки смотаю.

— Я тебе смотаю, — рассмеялся он, притянув меня к себе.

Мы стояли посреди коридора, просто обнимая друг друга и думали о том, как сложится наша дальнейшая жизнь.

Наверняка будет много трудностей, проблем, но мы с ними непременно справимся. Я была в этом абсолютно уверена.

Весь день мы потратили на то, чтобы разместить мои вещи у него в шкафах. Он только бухтел, что я его вытесняю, занимая самые лучшие полки, при этом физиономия была как у довольного кота. Я только смеялась и продолжала свое «темное дело», а еще пообещала ему, что займусь обновлением мебели, особенно на кухне.

Антон беспечно махнул рукой, дескать чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, а я с предвкушением потирала лапки и готовилась к очередным переменам.

Мама позвонила раз сто. Где я, что я, как я, не обижают ли меня там, когда собираюсь возвращаться. Северный только качал головой, когда слушал, как я в очередной раз пытаюсь убедить родительницу в том, что у меня все хорошо.

— Как тебя только ко мне отпустили?

— Пришлось прорываться с боем. Кстати, милый, — хмыкнула я, — в качестве откупа, мне пришлось пообещать, что мы придем к ним в гости. На Рождество.

— Я не пойду, — тотчас проворчал Антон.

— Пойдешь, пойдешь, — утешающе похлопала его по плечу.

— Не пойду! — снова пробурчал он.

— А куда ж ты денешься? У нас же теперь все по серьезному. Значит надо находить общий язык с остальными членами семьи.

Тут снова зазвонил телефон, на этот раз не мой, а его. Я, не скрывая любопытства, вытянула шею, пытаясь увидеть имя звонящего. Северный только усмехнулся и показал мне фигу.

— Привет, мам!

О, как!

— Да все нормально… В гости?.. А отец студень сделал? … Конечно, приду. — рассмеялся он, — еще и не один. Да. Показать вам кое-кого хочу.

Я напряглась. Это кого это там он собрался показывать? Уж не меня ли? Я не согласна! Я не готова! Нельзя же так сразу! Мы так не договаривались.

У меня даже ладошки от волнения вспотели. Я была так увлечена проблемами со своими собственными родителями, что совершенно забыла о том, что у него тоже есть мама и папа, и мне с ними тоже предстоит знакомиться.

Дождалась, когда он закончит разговор и решительно произнесла:

— Я никуда не пойду! — решительно так, громко, хотя у самой коленки от волнения стучали.

— Пойдешь, пойдешь, Кулакова! — глумливо улыбнулся, повторяя мои слова, — куда ж ты теперь денешься? У нас же теперь все по серьезному. Разве нет?

Негодяй! Мои же аргументы против меня использовал!

Мы поужинали, посмотрели телевизор и легли спать. Вместе!

Так странно было ощущать себя на новом месте, так непривычно. Но стоило мне услышать его дыхание и почувствовать его тепло, как сразу все страхи и сомнения отступали.

***

Спустя несколько дней случилось нечто странное.

Не знаю как, но меня нашел Стас. Я глазам своим не поверила, когда распахнула дверь и увидела его на пороге своего нового дома.

— Что ты тут делаешь? — спросила совсем неприветливо.

После всего случившегося я искренне надеялась, что больше никогда не увижу ни самого Стасика, ни его обнаглевшую мамашу.

— Я хотел с тобой поговорить, — насупился он. Маленькие глазки нервно бегали из стороны в сторону, и мне казалось, что парень чем-то очень взволнован.

— О чем? — выдохнула устало.

Мне совершенно не хотелось тратить на него время, тем более с минуты на минуту должен был вернуться из магазина Антон, а я еще суп не доварила.

— Пустишь? — он шагнул ко мне, намереваясь зайти в квартиру, любопытным жадным взглядом шныряя по открытому пространству у меня за спиной.

— Нет, — категорично отказала и сама вышла к нему на площадку, прикрыв за собой дверь, — нечего тебе там делать.

Стас, не ожидавший отказа, на мгновение растерялся, потом побагровел. Он что реально думал, что я пущу его в квартиру, где живу с другим мужиком? Он идиот? Или такой же охреневший от наглости тип, как и его мамаша?

— Так, о чем ты хотел поговорить? — напомнила прохладно.

— Я хотел извиниться за свою мать.

— Не передо мной надо извиняться, — нахмурилась, не понимая к чему весь этот нелепый разговор.

— Она немного перегнула палку…

— Стас! Это ты перегнул палку, посмев сюда явиться, а она охренела. И я больше не хочу о ней слышать. Никогда! Если это все, что ты собирался мне сказать, то заканчиваем нашу беседу и расходимся. У меня дел много.

Он снова недовольно замолчал, только глазенками своими на меня зыркал.

— Стас? — позвала уставшим голосом.

— Давай куда-нибудь сходим, — внезапно выпалил он и тут же залился пунцовой краской.

— Чего?

Я честно обалдела. Прямо до полоумного состояния. Хватило сил только смотреть на него с открытым ртом, и изредка моргать. Он что серьезно? Белены объелся парнишка.

Тоже мне женишок нашелся.

— Стасик, — заговорила с ним ласково, как с умалишённым, — ты же в курсе, что я живу не одна, что у меня мужчина есть?

Он тут же гневно побагровел.

— Этот тупой програмер?

— Боюсь, тупой — это про тебя, если ты так и не понял, что он над тобой просто прикалывался, — осадила его сердито. Никто не может обсирать моего мужчину! Тем более вот такой неудачник и мамочкин сынок.

Вся жалость, которую я к нему испытывала на ужине, бесследно испарилась.

— Все, Стас! Разговор окончен. Можешь быть свободен. И больше не смей здесь появляться. Вообще не смей ко мне приближаться.

Надо было видеть его лицо в этот момент. Я реально испугалась, что он сейчас начнет орать с пеной у рта и биться в истерике.

И вот это сокровище мама пророчила мне в мужья? Да проще сразу застрелиться!

— Уходи! — строго указала пальцем в сторону лифта.

— Ты не имеешь права указывать куда мне идти, — подбоченился горе-ухажор, — когда захочу, тогда и уйду.

— Правда, что ли? Ну можешь постоять тут, если хочешь, а я, пожалуй, пойду. У меня суп на плите стоит, — развернулась к двери.