Книга Вот теперь ты пожалеешь, Кулакова!, страница 64 – Маргарита Дюжева

— Ты где?

— Мы с отцом в школе. Он документы какие-то забыл, а я с ним за компанию.

— А куда-ты там несешься?

— Подругу любимую проверить. Уж больно я по ней соскучилась, — сообщила маменька, и в ее голосе послышалась неприкрытая кровожадность.

Мне аж не по себе стало:

— Мама, ты там это…того…не буянь!

— Все, солнышко, до встречи. ПТУшнику своему привет передавай, — бодро отозвалась маман и сбросила звонок.

— Мама! — гаркнула я в тишину.

Эх ты ж ё-мое! Вот это кашу я заварила. Торопливо набрала отца:

— Папа! — заверезжала в трубку, едва он ответил на звонок.

— Что ты орешь?

— Мама пошла убивать Юлию Ивановну! — выпалила на одном дыхании.

— Опять? — устало вздохнул он.

— Что значит опять? Я ей на Стаса нажаловалась, — я в двух словах обрисовала неприятную ситуацию, — она пошла разбираться с бывшей подругой.

— Ну все, п***ц, — обреченно произнес батя, забыв о том, что принципиально не говорит плохие слова. — Ты, случайно, не знаешь куда можно спрятать труп?

Я только пискнула. Какой леший меня дернул позвонить матери? Сейчас маменька уделает бывшую подругу, Северный расчленит Стаса, и два трупа будут на моей совести.

— Ладно. Я пошел их разнимать. Завтра Рождество, придете? Ты обещала.

— Придем, — только и смогла выдавить, обессиленно опускаясь на табуретку.

Что за день-то такой?

***

Северный вернулся домой через десять минут.

Я, словно мышка, сидела в уголке и боялась пошевелиться, прислушиваясь к тому, как он раздевается в прихожей, потом идет в ванную и моет руки.

Когда он вошел на кухню, я уставилась на него, жалобно сморщившись. Очень хотелось разреветься, как в детстве, но я держалась.

— Антон, — произнесла нерешительно, поднимаясь с табуретки.

Он мрачно посмотрел на меня, а у меня сердце в пятки ушло от страха. Вдруг он поверил Стасу и сейчас просто вышвырнет меня из своего дома, из своей жизни? А я без него просто не смогу, умру сразу же. Аж дышать больно стало.

— Ну что, Кулакова, допрыгалась? — спросил холодно Северный, и от его голоса поджилки задрожали.

— Прости меня! — запищала и, не выдержав напряжения, бросилась к нему на шею, — я понятия не имела, что этот придурок начнет такую ересь нести. Это все неправда! Я…я тебя только люблю. А с ним вообще никогда…ничего. Он просто решил отомстить, за тот случай в гостях. Он все придумал! Все! От и до! Я тебя не использую! И никогда не использовала. Я люблю тебя сильно, сильно. Больше всех на свете.

Стиснула его так, что руки свело. Уткнулась носом в грудь и зажмурилась, чтобы не зареветь. Как же все глупо получилось! По-идиотски!

Северный стоял не двигаясь, словно каменное изваяние, а я сжимала его все сильнее, боялась, что он сейчас попросту исчезнет.

— Дина, ты в своем уме? — наконец поинтересовался он, — Ты серьезно подумала, что я поведусь на его слова? Начну ревновать тебя к этому убогому и устраивать разборки?

Вскинула на него непонимающий взгляд и обнаружила, что этот гад еле держится, чтобы не заржать.

— Но вот за то, что открываешь дверь кому попало — получишь, прямо по своей бестолковой заднице, — шлепнул, несильно чуть ниже талии и со вздохом притянул к себе, — Хотя… там, конечно, конкурент ого-го-го какой. Но я тебе доверяю. Уверен, ты смогла устоять перед его животным магнетизмом, хоть это и трудно было. Я таких страстных поцелуев в жизни не видел! Прямо огонь! Огнище!

— Издеваешься, да?

— Да! — признался без тени сожаления, уже улыбаясь от уха до уха.

— Тебе смешно, а мне, между прочим, лицо облизали! — завопила я, вспомнив, как Стас меня облобызал, оттолкнула от себя несносного Оленя и снова бросилась умываться, а сердце в груди металось, заходилось, переполненное неимоверным облегчением.

Когда я вернулась на кухню, Северный уже накладывал суп:

— Я голодный, как черт, после такой встряски. Общение с убогими очень бодрит.

А у меня наоборот аппетит напрочь отбило, но я села за стол и покорно взяла ложку, все еще пребывая в каком-то взбаламученном состоянии.

— Что ты сделал со Стасом?

— Не спрашивай, — он провел пальцем поперек горла, — в багажнике лежит. Сейчас поем и в лес его повезу.

— К маменьке моей в школу заскочи, у нее там тоже тело на руках остывает, — усмехнулась я, — вместе и закопаете.

— Хм, отличный способ найти общий язык с потенциальной тещей.

— А если серьезно? Надеюсь, ты его не покалечил? А то ведь этот убогий пойдет жаловаться, потом проблем не оберешься.

— Не переживай, Дин. Я просто с ним поговорил по-взрослому, — спокойно ответил Антон, только почему-то взгляд в сторону отвел. Сомневаюсь, что там простым разговором обошлось. Северный не настолько терпелив, чтобы спускать такие выходки.

— Думаешь он что-то понял?

— Еще как понял, не сомневайся. Больше он к нам не сунется, обещаю.

Мне хотелось выведать подробности, но по хитрому взгляду поняла, что вредный Олень ничего не скажет.

— Неужели ты серьезно думала, что я могу заподозрить тебя в нелегальной связи с этим перцем?

— Я откуда знаю, — пробурчала себе под нос, — вдруг ты психопат ревнивый.

Северный белозубо улыбнулся:

—Я слишком в себе уверен, чтобы ревновать не пойми кого.

— Нахал, — бросила в него салфетку.

— А ты бы ревновала?

— Да. Я вообще ревнивая. Скажи-ка, Антон, ты мне изменял, пока планы коварные вынашивал? — спросила грозно, — Встречался со своей сисястой Аллой?

— Нет.

— Точно?

— Точно.

— Смотри у меня! Узнаю, что с кем-то путался, шкуру спущу.

— Вот вообще в тебе не сомневаюсь, — усмехнулся он. — У меня никого не было, с того момента, как мы начали встречаться.

— Хм. А когда наступил этот момент? — подозрительно уточнила я.

— Да, наверное, тогда, когда ты пришла на собеседование. Я уже в тот миг, подсознательно, понял, что никуда от тебя не деться.

Я еще раз подозрительно на него взглянула, пытаясь прочитать оленьи мысли, а он смотрел на меня широко-распахнутыми преданными глазами.

— Ладно, живи. Но учти! Я наблюдаю за тобой! Мститель!

— Я уже извинился за этот косяк, — пробурчал Северный.

— Как ты вообще до этого додумался?

Он только плечами неопределенно повел: