Книга Змей Сварога, страница 44 – Ирина Лобусова

— Тишина, — вздохнул Кобылянский. — Больше никого и ничего. Как забрали тело и протокол вскрытия, так больше ни слуху ни духу. А зачем он тебе?

— Но у тебя осталась копия протокола вскрытия?

— Осталась, конечно. В архиве. У меня никто не потребовал ее сдать.

— Это хорошо. Можешь дать мне ее?

Зина никогда не была сторонницей разговоров вокруг да около. Она всегда спрашивала прямо.

— Да на здоровье! Мне она все равно ни к чему. Только... ты не боишься?

— Ни в коем случае! — усмехнулась она.

— Тогда идем.

В помещении морга произошли небольшие перемены. Теперь архив поместили в отдельную клетушку, где все папки были отсортированы по алфавиту и срокам давности. Сколько Крестовская помнила, такого порядка в документах не существовало никогда.

— Ничего ж себе! — она даже присвистнула. — Это что, чудо?

— А, никаких чудес, — засмеялся Кобылянский. — Это два студента постарались, которым я разрешил во время практики не присутствовать на вскрытиях. Хлипкие уж очень. Один в обморок сразу же упал, второй готовился. Ну, я им бумажки по практике и подмахнул, а в благодарность за это они привели в порядок наш архив.

— Хороши будущие врачи, — усмехнулась Зина, — не присутствовать на вскрытии — это уже слишком!

— Да ну их к черту! Главное, что папки отсортировали, — усмехнулся Кобылянский и тут же принялся рыться в архиве.

Что ему было нужно, он нашел очень скоро. Сдув пыль, открыл довольно пухлую папку.

— Здесь у нас все такие истории. Неопознанные спецтрупы. Вот он, наш красноармеец, номер 7346.

— Здесь две копии. Можно забрать одну? — спросила Зина.

— Да ради бога! Мне это ни к чему. Одна останется — и достаточно.

Крестовская положила такую нужную ей бумажку в сумочку.

— Куда ты теперь, домой? — спросил Кобылянский.

— Нет... — Зина отвела глаза в сторону. — Что-то не хочется...

— Ну тогда у меня к тебе предложение. — Кобылянский не старался изобразить из себя кавалера. Прежде всего его интересовала работа. — Не хочешь сегодня подежурить со мной? У меня куча всяких, плюс две гнилушки. А ночью — родственники на два холодильника. Сможешь хорошо заработать. Ну в смысле, с тобой поделюсь. Честно сказать, на гнилушки мне сегодня некого поставить. Ну не студентов же... Что скажешь?

— С удовольствием! — сказала Зина, которой на самом деле захотелось просто закричать «ура». — Я сейчас только позвоню и вернусь.

— Мужа предупредишь, что на ночь остаешься?

— Кого? — не поняла Зина. — А... нет... конечно. Так... надо позвонить.

Звонить решила с улицы. К счастью, телефон-автомат был свободен, и Крестовская с легкостью набрала знакомый номер.

— Это 17 — 03 — 12 — 15?

— Нет, вы ошиблись, — ответил знакомый до боли голос. — Это 17 — 03 — 09 — 30.

— Извините за беспокойство, — Крестовская повесила трубку.

Что ж, заехать домой она не успеет. Да и к лучшему. В морге есть горячая вода, после шести утра можно будет принять душ, выпить горячего чаю. Ну а потом отправиться на встречу, которую, как всегда, она ждала с плохо скрытым ужасом. Ужасом, которого нельзя было избежать. Но подготовиться к ему — можно.

И Зина начала готовиться. Ведь по сравнению с тем разговором, который ждал ее завтра в 9.30 утра, даже вскрытие гнилых трупов казалось ей настоящим удовольствием...

17 марта 1940 года, Одесса

Она чуть опоздала. И когда вошла в квартиру на Итальянском бульваре, Бершадов уже там был. Он сидел за столом и изучал какие-то документы. При виде Зины быстро убрал их в свой планшет.

— Что, на личном фронте дела совсем плохо? Так плохо, что приходится ночевать в морге? — усмехнулся он.

— Хреновый у тебя информатор, санитар-пьянчужка, — не стушевавшись, парировала Зина, — если мое случайное появление на дежурстве он посчитал таким интересным событием, чтобы тебе сообщить.

— Не только санитар, — хладнокровно ответил Бершадов. — О чем я тебе всегда говорил? О том, что в нашей работе никому нельзя верить! А людям — тем более.

— Да плевать мне, что Кобылянский тебе стучит, — Зина пожала плечами, — все равно он мой друг.

— Все стучат, — без тени улыбки пояснил Бершадов. — Это суть агентурной работы.

— Сучьей работы, — фыркнула Зина.

— Как хочешь называй, — он ногой подвинул к ней стул. — Ну садись, докладывай. Что ты узнала, что удалось выяснить? У тебя было три дня. Ну давай, говори!

Но Зина молчала. Что может произойти дальше, она не могла представить себе даже в страшном сне — от Бершадова можно ожидать чего угодно. Но и играть по его правилам она не собиралась. У нее были свои правила. Крестовская молчала, понимая, что произойдет только одно из двух — либо она подпишет себе смертный приговор, либо заслужит повышение. И что именно случится, какой жребий ей выпадет, она не могла предугадать.

— Ты ходила на работу Игоря Егорова, в университет. Была в его квартире. Что тебе удалось узнать? — В голосе Бершадова Зине почудилась легкая ирония. Он явно издевался над ней. Чего он ждал? Что сейчас она подберет сопли, как перепуганная школьница, и начнет рапортовать — просто по советскому уставу? Была в квартире, была в университете, говорила с заведующим кафедрой, было установлено, что на работе Игорь Егоров не появлялся дней 10... Он, что — этого ждал?..

Зина набрала в легкие побольше воздуха, как перед погружением в холодную воду, и произнесла как можно равнодушнее:

— Красноармеец, доставленный под номером 7346, умер от укуса южноафриканской змеи мамбы, за которой охотился Игорь Егоров. Мечтаю сделать эту змею своим самым ценным трофеем. Егоров имел очень хорошие связи с контрабандистами из Бессарабии, имевшими проверенный ход через румынскую границу. Предполагаю, что Игорь Егоров жив и находится в Бесарабии, на левом берегу Днестра.

— На чем основывается данное предположение? — перебил ее Бершадов.

— Труп Егорова не был найден, и нет ни каких сведений, что он мог погибнуть. Если бы он умер от укуса змеи, труп нашли бы в Днестре. Однако никаких сведений об этом нет. Значит, Игорь Егоров идет по следу змеи, которая была доставлена в Бессарабию.

— Как именно она была доставлена, как вообще эта змея попала в СССР? — Бершадов смотрел на Крестовскую без всякого выражения.

— Контрабандой на корабле, который пришел в одесский порт. Позже змею забрали, поместили в специальный ящик и контрабандными каналами доставили в Бессарабию.

— Зачем?

— Это главная, важная часть операции. Спецоперации, которая готовится на территории Бессарабии и в которую ты считаешь излишним меня посвящать, — Зина впервые позволила себе хоть какие-то чувства. — Подозреваю, что цель спецоперации — организация волнений на территории, подконтрольной Румынии, чтобы ускорить присоединение этих земель к Советскому Союзу. Я бы могла даже заподозрить ввод советских войск для усмирения народных волнений.