Книга Змей Сварога, страница 47 – Ирина Лобусова

— Секретный приказ значит секретный. Ничего личного. Изменений не будет.

— Понятно, — вздохнула Зина, — значит, в этом названии действительно скрывается очень большая подсказка, если ты прячешь его от меня.

— Возможно, — вдруг улыбнулся Бершадов.

— Хорошо. Тогда скажи мне первое слово! — Зина все не могла успокоиться. — Или операция называется не одним словом? Это несколько слов?

— Два, — усмехнулся Бершадов. — Ты мне ребенка напоминаешь.

— Отлично! — Зина воспрянула духом, почувствовав, что он готов играть в ее игру. — Значит, два слова. Название местности?

— Угадывай! — Бершадов абсолютно искренне улыбнулся впервые за все время их разговора.

— Бессарабия? Румыния? — начала перечислять Зина. — Нет. Берег Днестра?

— Плоско мыслишь! — хмыкнул презрительно Бершадов.

— Ясно. — Крестовская почувствовала раздражение. — Итак, я буду мыслить не плоско, а широко и глобально. Ну что ж... В этой операции у нас, как всегда, не детектив, а грязные шпионские страсти. Подлость против ничего не подозревающих людей. А что, если... Если это бедствие, от которого в теплое время года страдают жители сел, расположенных вблизи Днестра? Я читала об этом. Если это... ну, например, нашествие змей?

— Что? Нашествие змей? — Бершадов запнулся, и внутренне Зина сама себе зааплодировала.

— Ну да, — она твердо смотрела ему в глаза. — Я же помню, давно еще читала, что змеи выходят из Днестра, когда тепло, ну и жители прибрежных сел страдают от этого. Значит, это нашествие змей. Первое слово в названии операции — «змеи», верно?

— Браво! — Театрально, наигранно, но с плохо скрываемым раздражением Бершадов трижды ударил в ладони.

— Змеи, змеи, — бормотала Зина. — Ты подтвердил: первое слово «змеи». Я права?

— Почти. Это... змей, — вынужденно ответил Бершадов.

— Змей? — опешила Крестовская. Похоже она этого не ожидала. — А почему один? Их же вроде много!

— Думай! — Бершадов снова ехидно усмехнулся.

— Змей Бессарабии? Змей Днестра? Румынский змей? Советский змей? Долбаный змей? Да черт!.. — не выдержала Зина.

— Еще раз браво! В точку: долбаный змей! — откровенно засмеялся Бершадов. — И почему я не услышал такого раньше, до названия спецоперации? Ох, как бы все могло поменяться!

— Ясно, — догадалась Зина, — второго слова я пока не знаю. И как бы я ни пыталась его угадать, я не смогу этого сделать, потому, что пока его не знаю. Это неизвестное мне слово, так?

— Так, — честно подтвердил Бершадов.

— Что ж, мне остается угадывать дальше, — вздохнула Крестовская.

— Ну так вперед. Все в твоих руках. — Бершадов неожиданно стал серьезным. — Ну а какая вторая твоя просьба?

— Допуск в архив, где я могу знакомиться с редкими газетными материалами, запрещенной литературой, научной, которая не доступна для широкого круга читателей. К примеру, с оккультной, мистической литературой по сектам, по верованиям, — отчеканила Зина. Похоже, она была готова к такому вопросу. — Я же знаю, у вас есть такой архив.

— Разумная просьба, — кивнул Бершадов, — тут я возражений не имею.

— Где он находится? В самом управлении НКВД?

— Нет. Он находится в специальном отделе, который относится к научной библиотеке университета. Внешняя вывеска — филиал университетской библиотеки, но на самом деле туда не пускают никого. Я выпишу тебе пропуск. Там можно будет почитать газеты. Есть даже подборка правительственных приказов. Тут я с тобой согласен. Это пригодится тебе — для дальнейшей работы, как ты понимаешь.

Он тут же открыл свой неизменный планшет, достал какой-то бланк и что-то написал на нем. Затем протянул Зине. Оказалось, что это пропуск.

— Действителен до 31 декабря 1940 года. В следующем году продлю. Улица Красной армии, рядом с Горсадом. Во дворе. Позвонишь в звонок и поднесешь это к дверному глазку, — сухо сказал.

— Спасибо, — Зина спрятала оказавшуюся драгоценную бумагу в сумочку.

— Через день-два жди вестей, — снова бросил Бершадов, поднимаясь с места и почти по-королевски давая понять, что визит окончен. — Я отправил своего человека к отцу Григорию, то бишь Александру Карояну, и назначил встречу в Одессе. Со дня на день он прибудет. Как я понял из сообщений других агентурных источников, обстановка в его месте накаляется. Так что все может измениться с минуты на минуту.

А значит, эта встреча просто необходима.

— Я поняла, — кивнула Зина.

— О месте и времени встречи сообщу тебе запиской, — он уже был в дверях, но затем обернулся: — А что, этот твой Барг еще от тебя не сбежал?

— А должен? — Зина зло взглянула, но быстро потупила глаза.

— Ясно, — Бершадов хмыкнул. — Значит, ты не сказала ему правды. Ну и долго будешь тянуть?

— Какой еще правды? Я ему всю говорю, — Крестовская сама понимала, что ведет себя как ребенок, отводя глаза в сторону и пытаясь оправдаться.

— Скрытность — катастрофа для семейной жизни. Запомни это! — строго произнес Бершадов.

— Как будто ты знаешь об этом! — не выдержала Зина. — У тебя ведь никогда не было семьи!

— Чтобы быть экспертом, не обязательно вступить в лужу, — беззлобно хмыкнул Бершадов. — Даже в деловом сотрудничестве ничего не получится, если ты не можешь доверять человеку, рассчитывать на него на все сто. А тут не деловое сотрудничество. Тут хуже. Люди живут вместе, едят вместе, спят в одной постели. А потом вдруг выясняется, что едят и спят они с предателем. Как думаешь, что будет?

— Я не предатель! — вспыхнула Зина.

— А разве я это сказал? — Бершадов вздохнул. — Расскажи-ка Баргу, что теперь ты официально работаешь в НКВД, и чем раньше, тем лучше. Пока не дошло до беды.

— До какой еще беды? — у Крестовской заныло под ложечкой.

— Пока твое сердце еще живое, — хмыкнул Барг. — Расскажи, расскажи. Увидишь, что будет.

Она промолчала. Больше всего на свете ей хотелось послать Бершадова к черту, сказать что-нибудь гадкое, даже ударить... Но почему-то она не могла этого сделать, и не из-за соблюдения субординации или дисциплины. А потому, что в глубине души чувствовала — он прав. Это знал и Бершадов. Он всегда умел читать ее мысли.

А потому, ехидно ухмыльнувшись напоследок, он направился к двери, больше не говоря ни единого слова, потому как прекрасно понимал, что ничего и не надо говорить. Дверь громко хлопнула. Зина показалось, что это ее ударили. Она поспешила уйти прочь из этой квартиры...

Секретный архив материалов, которые поступали в НКВД при обысках, помечались спецдирективами или просто имели опасность для массового распространения, находился в небольшом одноэтажном флигеле в глубине двора. Зина нашла его с трудом.