Книга Удар молнии, страница 46 – Даниэла Стил

— Я уже заметила. Ты успешно пользуешься большинством из них, — огрызнулась она. Сэм очень тщательно избегал ее. Днем он вдруг сказал ей, что должен пойти на работу, поразив Алекс до глубины души. В выходные дни он редко ходил на работу. Но теперь она знала, почему он это делает. Он просто не мог находиться рядом с ней.

Алекс и Аннабел провели вечер дома за приготовлением печенья. По телевизору показывали «Питера Пэна» и «Русалочку». Сэм ушел в три часа, когда обстановка в доме настолько накалилась, что Алекс даже была рада его исчезновению.

Ей трудно было выдержать это напряжение. Между ними словно был пропущен заряд электричества.

— Почему папа так на тебя сердится? — спросила Аннабел, когда они резали тесто. Алекс остолбенела.

— С чего ты взяла, что он на меня сердится? — откликнулась она, пораженная интуицией своей дочери.

— Он с тобой разговаривает, только если ему что-то очень нужно.

— Может быть, он просто устал, — объяснила Алекс, возясь с тестом. Аннабел отрывала большие куски и съедала их.

— Он скучал, пока тебя не было. И я тоже, — серьезно сказала она. — Может быть, он сердится из-за того, что ты уезжала.

— Может быть, — согласилась Алекс, не желая впутывать дочь в их отношения. — Я уверена, что, когда он сегодня придет, все будет в порядке.

Алекс поцеловала дочку в веснушчатый нос и протянула ей еще кусочек теста.

Сидя в своем кабинете, Сэм предавался унынию. Работы в офисе у него было мало. Его деятельность предполагала постоянные контакты с клиентами, общение и сделки. Ему никогда не приходилось иметь дело с той лавиной бумажной работы, с которой постоянно сталкивалась Алекс. Он пришел в офис только для того, чтобы сбежать из дома, и теперь чувствовал себя полнейшим идиотом. Сэм избегал своей жены и понимал это.

Он боялся видеть ее тело, боялся чувствовать, что ей больно, боялся, что не сможет обращаться с ней так, как нужно. Гораздо легче было злиться и раздражаться на нее и стараться общаться с ней как можно меньше.

— Что вы здесь делаете?

Сэм вскочил на ноги, услышав чей-то голос. Он был уверен, что он совершенно один. Сигнализация была в порядке, и охранник ничего не сказал ему о том, что здесь кто-то есть.

Наверное, она пришла только сейчас. Это была Дафна. На ней были обтягивающий жакет из черного джерси и черные леггинсы, делавшие ее ноги поистине бесконечными. Волосы она заплела в длинную косу, а на ноги надела ботинки из настоящей английской замши.

— Я думал, что вы в Вермонте, — удивленно сказал Сэм.

— Я должна была поехать. Но Саймон простудился, а его друзья не захотели ехать без него, так что мы остались. И я решила кое-что здесь доделать. Я надеюсь, вы не будете против, Сэм? Я не хотела вам мешать. Когда я вас увидела, мне показалось, что вы где-то далеко — в миллионах миль отсюда.

Эти слова она произнесла с нежным сочувствием, которое не вязалось с ее юной и дерзкой сексуальностью.

— Как ваши дела? — спросила она.

— Не слишком хорошо, а то бы я здесь не сидел, — честно ответил он, вытягивая ноги под столом и играя с карандашом. Удивительно, что с ней он мог говорить обо всем на свете, а с Алекс — ни о чем. — Я даже не знаю, почему я сюда пришел. — Он посмотрел на нее несчастным взглядом, но потом улыбнулся. — Может быть, шестое чувство мне подсказало, что здесь будете вы.

— Это нехорошо, — поддразнила она, — но я принимаю ваше объяснение. Сделать вам кофе?

— Конечно, большое спасибо. — Сэм проводил ее на кухню, ощущая слабый запах ее духов — теплых, мускусных и чувственных. — Простите меня, — внезапно сказал он, когда Дафна повернулась к нему. — На этой неделе я вел себя, как лунатик. Я не знаю, что со мной происходит, и не могу контролировать свое состояние. Я не вправе переносить весь этот ад на вас.

— Если обед в «Ле Кирк» и дискотека — это ад, то будьте так добры, Сэм, продолжайте в том же духе.

Эти слова были сказаны с соблазнительной улыбкой, но в ней была не только сексуальность, но и что-то очень теплое и нежное. Озорство и игривость сочетались в этой удивительной девушке с заботливостью, и Сэму это очень нравилось. Дафна во многом напоминала Алекс. И вдруг она заставила его потерять дар речи своим следующим вопросом.

Он был задан очень мягким голосом, но Сэм был совершенно не готов ответить на него.

— Ваша жена умирает, Сэм?

Некоторое время он не знал, что ответить.

— Она может умереть. Я не знаю. Я думаю, что она очень больна, хотя я и не совсем понимаю, чем.

— У нее рак?

Сэм кивнул.

— На этой неделе ей удалили грудь и скоро начнут делать химиотерапию.

— Как тяжело, должно быть, вам и вашей дочке. — Дафна явно сочувствовала только ему и Аннабел, но не Алекс.

— Да, пожалуй… По крайней мере нам будет весьма нелегко… Химиотерапия — это кошмар. Я не уверен в том, что это нужно делать.

— Мы все так говорим, пока не столкнемся с этим сами.

Человеку свойственно бороться за свою жизнь до последнего, как раненому волку, и пробовать все возможности. Мой отец умер год назад, перебрав все средства — вплоть до неких чудо-пилюль из Ямайки, которые оказались не чем иным, как дурацким снадобьем какого-то местного знахаря. Нельзя упрекать вашу жену за ее попытки спасти свою жизнь. Но для вас это ад, бедный вы мой.

Они стояли в маленькой комнатке без окон. Сэм вдыхал аромат почти готового кофе и слушал голос Дафны, переходивший в шепот.

— Вы не должны меня жалеть, — прошептал он в ответ, не понимая, почему они так тихо говорят. Они были совершенно одни, и Сэму хотелось только одного — привлечь ее к себе и говорить еще тише. — У меня все в порядке…

— В противном случае вы бы… — начала Дафна и вдруг сделала то, к чему Сэм был совершенно не готов.

Она обняла его, пробежалась пальцами по его шее, от чего Сэм буквально задрожал, и поцеловала его. Сила, с которой его тело отвечало на прикосновения Дафны, пугала его. Контролировать себя он был не в состоянии. Ему хотелось сдернуть с нее эти обтягивающие леггинсы и уложить ее прямо на пол, но он не осмеливался сделать этого.

Сэм только целовал ее, жадно поглаживая руками это молодое и соблазнительное тело, состоявшее, казалось, из одних мышц, с упругим животом и великолепным изящным задом. Дафна была сложена как балерина, а ее грудь идеально ложилась в его ладони. Их губы и языки были неутомимы. Дафна не выдержала первой. Это она вызвала лавину, которую сама же теперь не могла остановить, и ощущения, которые они испытывали, были почти невыносимы. Задыхаясь, Дафна произнесла:

— О Господи, Сэм… Я не могу… Господи… как я тебя хочу…