Книга Удар молнии, страница 49 – Даниэла Стил

— О, миссис Паркер… Что случилось? Вам больно? Может быть, позвонить врачу?

Остановиться Алекс не могла. Она лишь покачала головой и крепче прижала колени к своей одинокой груди.

— Уходите… уходите, — говорила она, напомнив Кармен Аннабел. Старая няня опустилась на пол рядом с ней, утешая ее, как больного ребенка.

— Не плачьте… не плачьте… мы вас все так любим, — сказала она, обнимая Алекс, которая лишь покачала головой в новом приступе рыданий.

— Он меня ненавидит… Я так уродлива… Он ненавидит меня..

— Я позвоню ему, — успокаивающе произнесла Кармен, но Алекс застонала и уронила голову на колени, умоляя ее не звонить Сэму.

— Оставьте меня, — повторяла она.

Кармен пыталась утешить свою хозяйку, но Алекс не подпускала ее к себе, и та в конце концов вернулась в кухню. Из ванной еще долго раздавались приглушенные рыдания, и Кармен сама едва сдерживала слезы. Наконец Алекс прекратила плакать и совершенно безжизненным голосом крикнула:

— Пожалуйста, сходите за Аннабел.

— А может, лучше вы, миссис Паркер? Она так обрадуется.

— Я не могу, — ответила Алекс таким голосом, которым говорили бы мертвые, если бы могли говорить. Ей казалось, что ее убили.

— Нет, вы можете… Если хотите, я пойду с вами. Давайте пойдем вместе.

Доведя Алекс до платяного шкафа, она протянула ей свободное вязаное платье.

— Наденьте это. Аннабел наверняка понравится.

— Я не могу, Кармен. Я просто не могу. — Алекс снова начала всхлипывать, но на этот раз Кармен крепко обхватила ее за плечи, желая утешить и поддержать.

— Можете. Я помогу вам. — Теперь они плакали обе.

— Зачем? — Алекс хотелось только одного — умереть, но Кармен была исполнена решимости не позволить ей этого.

— Потому что мы вас любим. Мы поможем вам оправиться. Очень скоро вы придете в норму, — убежденно проговорила она, пытаясь взбодрить свою хозяйку. Но Алекс покачала головой.

— Я не приду в норму, — сказала она, надевая платье. — Мне будут делать химиотерапию.

— Да что вы! — с ужасом протянула Кармен, но взяла себя в руки. — Ничего… прорвемся.

Она явно решила не оставлять Алекс. Прекрасная женщина и прекрасная хозяйка, конечно, она этого не заслуживала.

У нее были любящий муж и маленькая дочь. Алекс нужно было жить — ради них, и Кармен собиралась помочь ей.

— Мы зайдем за Аннабел, а потом перекусим. А потом вы приляжете, а мы с Аннабел пойдем в парк.

Кармен разговаривала с ней очень ласково, так, как говорят с детьми, но это не уменьшало ту чудовищную душевную боль, которую испытывала Алекс. Ей никогда не приходилось видеть ничего более безобразного, чем последствия этой операции.

Но она все же нашла в себе силы вместе с Кармен зайти за Аннабел, после чего они медленно вернулись домой. Алекс все время молчала, но Аннабел, похоже, этого не заметила. Кармен подала на ленч приготовленный ею суп с помидорами и по сандвичу с индейкой. Уложив Алекс, она сказала Аннабел, что маме нужно отдохнуть. Девочка, впрочем, решила, что это игра. Она подоткнула одеяло, словно одной из своих кукол, и безмятежно отправилась в парк.

Вечером она рассказала об этом папе, и тот решил, что Алекс снова разыгрывает из себя инвалида, как он это называл.

— Что это за дела? — спросил он самым обыденным тоном, после того как Аннабел легла спать. — Ты опять целый день спишь?

Его голос выдавал почти откровенное недовольство. Мальчиком он был свидетелем того, как медленно увядала его мать, и воспоминание об этом приводило его в ярость до сих пор. Он не хотел, чтобы теперь это повторялось на глазах у Аннабел. Даже теперь, когда он стал взрослым, у него не прошел этот почти маниакальный страх перед болезнью.

— Я просто прилегла отдохнуть. Я очень устала — я ведь ходила к доктору Герману.

Голос Алекс по-прежнему оставался безжизненным, а глаза ее ничего не выражали.

— А результаты патологических анализов пришли?

— Да. Затронуты четыре лимфоузла. Нужно делать химию, — мертвым голосом сказала она. — Он снял повязку.

— Замечательно. По крайней мере это шаг вперед. Наверное, это тебя обрадовало.

Сэм был воодушевлен, пытаясь заразить своим оптимизмом и ее, словно бы ей не предстояла химиотерапия. Алекс посмотрела на него так, как будто он был с другой планеты.

— Отнюдь не обрадовало.

— Почему? Что, какие-то осложнения?

— Да нет. Только одно… Моя грудь как будто полетела в мусорную корзину вместе с бинтами…

— Тогда в чем же дело? Почему ты так устала?

— Да что ты от меня хочешь? — огрызнулась она. — Чтобы я прыгала от радости? Ради Бога, Сэм, пойми же наконец, что я осталась без груди. Это действительно нелегко, по крайней мере для меня, и я не верю, что ты на самом деле воспринимаешь это все с таким оптимизмом. После того как я вернулась домой, ты обращаешься со мной так, как будто я прокаженная, и стараешься не подходить ко мне ближе, чем на два метра. Я все поняла. Наивно полагать, что ты теперь будешь считать меня привлекательной.

— Да я ничего и не говорю. Просто ты не должна делать из этого такую трагедию.

— Может быть. Но уверяю тебя, это выглядит не самым приятным образом. — Алекс посмотрела на него со злобой, вспоминая тот ужас, который испытала при взгляде в зеркало.

— Перестань. Он же сказал тебе, что со временем ты сможешь ее восстановить.

— Спасибо. Это означает еще одну болезненную операцию, швы, татуировку и силиконовый имплантант. Это только ты думаешь, что сделать пластическую операцию — все равно что чашку чаю выпить.

— Ты права. Но ты ведешь себя как настоящая плакса. Потерять грудь — это еще не самое худшее, что может случиться.

— А что же самое худшее?

— Умереть, — прямо ответил Сэм.

— Дай мне срок, и я, может быть, умру. В последнее время, по-моему, ты просто исчез из моей жизни вместе с куском моего тела. — "Неужели ты этого не замечаешь? А я вот замечаю. Я устала от того, что ты так и норовишь смыться куда-нибудь подальше, что ты ведешь себя так, как будто меня не существует. А все дело в том, что ты не можешь справиться со случившимся.

— Это не правда, — сказал он с неожиданной яростью, потому что это было правдой, и он это знал.

— Правда, черт побери! С тех пор как я узнала про свою болезнь, ты даже не сделал попытки меня поддержать. А после операции ты ведешь себя со мной так, как будто я твоя незамужняя тетушка, а не жена. Как долго это будет продолжаться, Сэм? Как долго ты будешь меня наказывать за то, что мне удалили грудь? Пока я не сделаю себе пластическую операцию и мое обнаженное тело не будет пугать тебя до смерти? Я хотела бы быть уверенной в том, что тебя не стошнит, если я при тебе приму душ.