Онлайн книга «Новый путь»
|
— С-спасибо! Это было что-то ужасное, дикое! Ой, господи… — На волне успокоения пробилась легкая кокетливость. — А откуда вы меня знаете? «Выкручивайся, давай!» — Видел как-то на трибуне, — я неопределенно покрутил кистью. — Первого мая, что ли… — А-а… Все как назло сегодня. Я, наверное, перевыполнила план по невезению! — Наталья нервно рассмеялась, избывая остатки страха. — Спасибо, что не прошли мимо! Чтобы я без вас делала! «Начали!» — Да я тут не случайно, хотел с отцом вашим пересечься, — мягко зажурчал я. — У меня для него очень важное письмо. Не подумайте лишнего — важное исключительно для Григория Васильевича. Помните, небось, ту мерзость в «Шпигеле»? Лицо Натальи дрогнуло, на нем словно морщинки выступили, а в глазах заплескались боль и стыд. — Да там все вранье, бессовестное вранье! На нашей с Лёвой свадьбе всего двенадцать гостей было, и ни в каком ни во дворце, а на даче в Левашово! И про царский сервиз — ложь, злобная ложь! — Знаю, знаю, Наталья Григорьевна! — зачастил я, успокаивающе касаясь ее руки в тонкой перчатке. — Всю эту подставу затеял Черненко — боялся, что ваш отец станет генсеком. Вот и нагадил. В Натальиных глазах смерзлись льдинки. — А откуда вам это известно? — Оттуда, — улыбнулся я, и ледок подтаял. — В письме и о Черненке, и о прочих врагах Григория Васильевича. Пусть знает, кто есть кто, и как одержать верх. Я почему и брожу тут — надеялся передать пакет лично в руки. В Смольный соваться слишком рискованно. Попадусь если противникам вашего отца, меня по головке не погладят — оторвут, и скажут, шо так и було… — Так давайте я передам папе! — воскликнула Наталья Григорьевна, радуясь, что можно искупить момент недоверия. Мне стоило большого труда изобразить колебания. — Л-ладно, только никому не показывайте, кроме… папы, — я быстро вытащил пакет, и он мигом канул в женскую сумку. — Большое вам спасибо, Наталья Григорьевна! — Это вам спасибо! — рассмеялась дочь своего отца. Тот же день, вечером Ленинградская область, госдача «Осиновая Роща» Охранник распахнул ворота, и Наталья завела «немца» во двор. — Здравствуйте! А отец вам не звонил? — Звонил, Наталья Григорьевна, звонил, — покивал седой, моложавый Макарыч. — Сказал, что задерживается, но скоро будет. — Ну, как всегда! — заулыбалась женщина успокоено. — Работа у вашего батюшки такая, — степенно вымолвил охранник. — Ответственная! Помахивая сумочкой, Наталья заторопилась к дому по дорожке — выпавший ночью снежок Макарыч вымел до последней крупинки. Одноэтажная дача не поражала архитектурными изысками — дом, как дом, отягощенный временем и не обремененный «всеми удобствами». Зато воздух какой — не надышишься! И где тут осины, не ясно, сплошь елки да сосны. Летом дух хвойный до того крепок, что хоть в банки его закатывай. Откупоришь зимою — и вдыхай… Из прохладных сеней Наталья шагнула в натопленную гостиную. Круглая голландская печь, выложенная изразцами, гудела как домна, испуская тепло. Размеренно отмахивал секунды маятник напольных часов. Старинный механизм вздохнул сипло, как будто привечая дочку хозяина, и поплыли медные, с оттяжечкой, удары. Дом-м… Дом-м… Дом-м-м… Молодая женщина не успела заскучать в тишине и покое — подъехал кортеж. Гаишная машина, покрякав напоследок, отъехала дальше по улице, пропуская в ворота громадный «ЗиЛ» с зеленоватыми пуленепробиваемыми стеклами и черную «Волгу» сопровождения. Шустрые ребята из кагэбэшной «девятки» мигом все проверили, и отец в расстегнутом пальто, поправляя шапку «пирожок», зашагал к дому. Хлопнула дверь, и разнесся гулкий голос: — Наташка, здорово! — Привет ответственным работникам! Романов хохотнул, скидывая пальто. — Ты одна? — Лёва завтра обещал подъехать, у них там опять аврал… — Натальины губы тронулись в изгиб: — Поздравляю, папочка, быть тебе дедушкой! — Да ты что! — расцвел «хозяин Ленинграда». — Ну, молодцы какие! А кто — гаврик или гаврица? — Вроде, мальчик. — Внук — это хорошо… Но я и на внучку согласен. Привык к девчонкам! Хе-хе… — Ой, папочка, чуть не забыла… — вскочив с кресла, Наталья порылась в сумочке, и выудила письмо. — Это тебе! — Мне? — легкое замешательство собрало морщинки на челе первого секретаря обкома. — От кого? — Ой! Вот балда, я даже не спросила, как его зовут! Волнуясь, дочь передала отцу подробности утрешнего происшествия. Романов опасливо взял в руки пакет. — Ла-адно, разберемся! — улыбнувшись с натужной веселостью, он бодро поинтересовался: — Ужинать будешь? — За себя и за того парня! — развеселилась Наталья. В начале первого она покинула спальню, чтобы попить, и заметила полосу приглушенного света, тянувшуюся из кабинета. Приблизившись на цыпочках, женщина переступила порог, кутаясь в теплый халат. Отец раскинулся в мякоти кресла, накинув плед. В руке он держал несколько листков желтоватой писчей бумаги с набитым текстом. Листки подрагивали. — Ты чего не спишь? — громко зашептала Наталья. — Разбираюсь, — хмыкнул Романов, откидываясь на спинку, и возбужденно тряхнул письмом. — Это, как у моряков лоция! Я теперь обойду все рифы и мели, Наташка! А вражин-то у меня, а вражин… Целый список! — И что теперь делать? — голос у дочери заметно упадал. — Расти, Наташка, расти! — молодо рассмеялся отец. — Как та улитка на склоне — «Вверх, вверх, до самых высот!» Глава 7
Суббота 8 ноября 1975 года, поздно вечером Рига, борт БПК «Сторожевой» Валерий Саблин прерывисто вздохнул, и рукою отер лицо. Пальцы ощутимо дрожали, но в темном кинозале не разглядишь слабину. Глядя на экран, где усатый боцман с броненосца «Потемкин» грозил «ахвицерам» [31], Валерий неслышно выдохнул: — Пора! Оставив за спиной тихо стрекочущую черноту, пронизанную лучом киноустановки, и матросским говором, он выскользнул за дверь. Увалень вахтенный потянулся во фрунт и гаркнул: — Товарищ капитан третьего ранга!.. — Тише ты! — цыкнул на него Саблин. — Ну и глотка у тебя, Сивков. Матрос гордо улыбнулся, загудев: |