Книга Курьер-619 (Юпитер – Челябинск), страница 59 – Николай Горькавый

Белл, уже чувствуя себя арестантом, сел на топчан. Кровь его еще кипела от воспоминания об этом кретине Фишере, но главным его чувством был ужас, что он завалил все дело и что теперь Джеру и Николетте уже никто не поможет…

Он смог задремать на жесткой кушетке лишь под утро. В девять часов за ним пришли двое – дюжий сержант из вчерашней парочки конвоиров и высокая молодая женщина в погонах капитана, которая заявила:

– Я – капитан Мэрчисон: адвокат, назначенный для вашей защиты. Через пятнадцать минут вы предстанете перед военным трибуналом, который обвинит вас в нападении на офицера. Что вы хотите сказать в свое оправдание?

Белл мрачно посмотрел на румяное лицо своего адвоката. Снова рассказать ей про путешественников во времени – Джера и Николетту? И о том, что двести миллионов людей могут погибнуть через несколько дней? Он покачал головой:

– Ничего.

Она удивилась:

– Хоть что-нибудь, что может оправдать ваше поведение? Учтите, полковник Фишер утверждает, что вы хотели совершить террористический акт в Пентагоне и лишь его геройское поведение позволило предотвратить ужасные последствия. Если он прав, то только за попытку теракта вы сядете в тюрьму на много лет.

Белл скрипнул зубами и упрямо наклонил голову:

– Кретин… Мне больше нечего сказать.

Она пожала плечами:

– Тогда пошли в зал заседаний. Если передумаете играть в молчанку, дайте мне знать… Если только не будет слишком поздно.

Зал заседаний был практически пуст. За столом на возвышении сидели пять членов военного суда: капитан, двое майоров, полковник и председательствующий седой генерал, в котором Белл узнал легендарного Карпентера с неофициальным зловещим прозвищем Гробовщик. В зале, кроме секретаря суда, а также самого Белла и его румяного адвоката, находился сухопарый майор, представляющий обвинение, и герой, победивший террор в центре Пентагона, – полковник Фишер с опухшим носом. Возле дверей зала стояли по стойке смирно два давешних сержанта – вот и вся аудитория судебного заседания. В последний момент в зал скользнул тощий и бесцветный адъютант Фишера. Слово взял Гробовщик:

– Это предварительное слушание… чтобы разобраться, под чью юрисдикцию попадает гражданское лицо, обвиняемое в преступлении на территории штаб-квартиры министерства обороны. Впоследствии мы можем передать обвиняемого федералам или полиции…

После нескольких оживленных юридических реплик со стороны обвинения и защиты генерал поморщился и сказал:

– Я пока не понимаю, что произошло. Из докладной полковника Фишера… – генерал пошевелил листками на столе, – неясно, является ли обвиняемый шпионом или террористом, который проник в Пентагон под надуманным предлогом, пользуясь старым знакомством с полковником. Непонятны конкретные цели обвиняемого и то, как он собирался совершить свои злодеяния…

Белл мрачно слушал, совершенно не понимая, что ему делать, чтобы выбраться из ямы, в которую он угодил… оставив Джера и Николетту на произвол судьбы и термоядерной боеголовки, со стыдом снова подумал он.

Между тем генерал Гробовщик вызвал для дачи показаний лейтенанта, помощника Фишера. Тот поклялся говорить правду и только правду, опасливо косясь то на своего начальника с опухшим носом, то на грозного генерала, чье загорелое лицо с седым ежиком надо лбом источало холодную уверенность, что в суде, который возглавляет Гробовщик, никто не посмеет отклониться от истины.

– Расскажите, что вы увидели, войдя в кабинет на шум? – спросил генерал лейтенанта.

Тот замялся, снова покосившись на своего начальника. Гробовщик жестко сказал:

– Сынок, если ты будешь раздумывать под присягой, всю ли правду тебе говорить, то твоя служба в армии кончится очень быстро и без почетной отставки.

После чего колебания лейтенанта закончились, и он выпалил:

– Когда я вошел в кабинет, полковник лежал на полу с разбитым носом, а его посетитель стоял рядом!

– То есть обвиняемый не был обезврежен полковником?

– Он просто стоял и не сопротивлялся, когда я вызвал охрану.

Генерал посмотрел на вчерашних сержантов:

– Обвиняемый сопротивлялся?

– Никак нет, сэр! – гаркнули хором бравые бойцы.

– Осталось заслушать еще одного очевидца событий… – генерал посмотрел на Белла.

С Теодора сняли наручники, подвели к месту для дачи показаний, и он принес присягу. Генерал сказал:

– Майор Белл, я смотрел ваш послужной список. Он впечатляет. Ваши оценки в академии и набор технических талантов – я бы гордился таким учеником. Сынок, ты можешь рассказать нам, что произошло? Без уверток и вранья, не тратя мое время и время занятых людей, которые тут собрались?

Генерал сказал это спокойным и уверенным голосом, с нотками симпатии к обвиняемому – и Белл внезапно понял, что ему осталось единственное: рассказать все как есть.

– Мои родители оставили мне небольшое наследство и дом на вершине пологой горы в Вирджинии… Когда я вышел в отставку, то осуществил свою юношескую мечту: построил на этой горе личную обсерваторию.

– Это имеет отношение к рассматриваемому инциденту? – спокойно поинтересовался генерал.

– Самое непосредственное! – заверил его Белл, и Гробовщик кивнул, предлагая продолжить.

– В моей обсерватории есть небольшой оптический телескоп, а также рупорный радиотелескоп достаточно оригинальной конструкции. Он не имеет механизма гидирования и направлен всегда под одним углом к горизонту, но за счет суточного вращения Земли он сканирует полосу на небе – и я могу регистрировать вдоль нее сигналы пульсаров и интересные космические радиошумы. Так как антенна рупорная, то сигналы земных радиостанций она не ловит. Лишь иногда в ее поле зрения попадает самолет, и я пару минут слышу радиопереговоры пилотов и диспетчеров из аэропорта Далласа. Но шестого февраля моя антенна поймала странные сигналы о помощи, которые повторялись в течение целого часа, пока антенна смотрела в определенную точку неба. Текст шел на английском, но звучал так, словно говорит автомат: «Курьер „Солнечный заяц“ испытывает проблемы с двигателем. Пилот и пассажир нуждаются в помощи». На следующий день, через двадцать три часа, я снова услышал эти сигналы: они шли почти из той же точки неба, что и в прошлый раз. Но передача была прервана словами, которые совсем не походили на сигнал бедствия…

Белл остановился, припоминая услышанное им в тот вечер из динамиков лесного дома:

– Капитан курьера-619 Джер Брен объявляет о бракосочетании Джера Брена и пассажирки Николетты Де ла Гримальди. Запись об этом событии сделана в бортовом журнале, и информация сообщена на всех волнах, предусмотренных законом для таких случаев.

– … это уже сказала, скорее крикнула девушка, – продолжил рассказ Белл. – Я включил передатчик, представился и спросил, чем я могу им помочь, но они не реагировали на мой вызов. Лишь через десять минут я услышал ответ. Капитан Джер благодарил меня, но отказывался от помощи. А пассажирка Николетта стала расспрашивать, где я живу.