Книга Не вся La vie, страница 54 – Маша Трауб

У меня было все с собой – и свидетельство о рождении, и свидетельство о браке, и доверенность от отца. Но пограничнице этого было мало.

– Как тебя зовут, мальчик? – спросила она.

– Вася, – ответил сын.

– А фамилия?

Вася замолчал.

– Ладно. А как маму зовут? – спросила пограничница.

Вася посмотрел на меня.

– Маша, – тихо подсказала я.

– Не подсказывайте, – сказала мне пограничница.

– Вася, скажи, как меня зовут, а то нас не выпустят, – попросила я.

– Соня, – сказал Вася.

– Господи, почему Соня? – испугалась я. Пограничница смотрела на нас уже с интересом. – Я же Маша, ты же знаешь.

– Соня, – не сдавался сын.

Мы еще долго там стояли. Пока я судорожно объясняла представительнице власти, что сейчас утро и ребенок не проснулся и так далее.

– Вася, почему ты сказал, что меня Соня зовут? – спросила я, когда мы все-таки прошли.

– Мне Соня нравится. С которой я в теннис играю. Она самая красивая. И ты самая красивая, – объяснил Вася.

– Мама, тебя как зовут? – спросил Вася, когда мы проходили границу в обратном направлении.

– Маша, – ответила я.

– Как-как? – спросил сын минуты через две.

– Маша, – повторила я. На нас начинали оглядываться.

– Мама, скажи мне еще раз, как тебя зовут, а то нас не выпустят, как не хотели пропускать, – попросил ребенок уже перед паспортным контролем. Меня спасло только наличие документов.

* * *

Пошли на собеседование в школу. Я волновалась.

– С кем ты живешь? – спросила учительница.

– Один, совсем один, – ответил Вася.

– Как один? А мама? Папа?

– Нет, я один. Ни братика у меня нет, ни сестренки, ни даже собаки.

– А как зовут родителей?

– Папу – Андрюша, маму – Маша, дедушку – Вова, а бабушку – уважаемая Ольга Ивановна.

– А кем папа с мамой работают?

– Ой, папа читает газеты и журналы нюхает. Открывает и нюхает. А когда меня нет – я у бабушки, – папа и мою пижамку нюхает. Потому что скучает. Еще он по телефону все время разговаривает. И у него ухо от разговоров болит. Еще он все, что хочешь, может сломать. И пчел боится. И шмелей. Он кричит и маму зовет. А мама не работает. Только иногда по делам ездит. И за папой все чинит. И если пчела залетит, мама ее в форточку выгонит. Маму они не кусают. Маму все боятся – и папа, и мой брат, и пчелы.

– Мама с тобой сидит дома?

– Нет, дома она с компьютером сидит. И кофе пьет. А еще она гулять не любит и не ужинает. Только бабушке это говорить нельзя – она будет маму ругать и кормить. Бабушка всегда всех кормит. А если маму накормить, то она думать не сможет – у нее вместо мозгов еда будет. И она уснет. Хотя она и так раньше меня засыпает. Может прямо в одежде заснуть. А папа никогда не спит – он форточки регулирует от сквозняка и всех будит. Он всегда со мной мультфильмы в кинотеатре смотрит, а мама не смотрит. Она с приятельницей тетей Мариной кофе пьет и разговаривает. Ей с тетей Мариной интереснее, чем с мультиками.

– А ты кем хочешь быть?

– Сначала спортсменом. Потому что я много тренируюсь. А Соня на меня смотрит. Ей тоже шесть лет. Только мы иногда деремся. А потом я бензопилой хочу работать. Как дедушка. И дом Соне построю. Но бабушка говорит, что я буду премьер-министром Новой Зеландии.

– Почему Новой Зеландии?

– Не знаю. Бабушка знает.

– Вася, а какое время года на картинке?

– Весна, что ли?

– Почему весна? Посмотри внимательнее.

– На картинке все понятно, а на улице – непонятно. Все перепутано. То жарко, то опять одеваться надо.

После собеседования Вася вышел в коридор и начал носиться с другими мальчишками. Я стояла и смотрела. Ребята профессионально уходили от косяков, перепрыгивали через три ступеньки на лестнице, в последний момент на повороте огибали здоровенную кадку с цветком. Вася вляпался в стену, упал с лестницы, ударился ногой о кадку. Штаны сваливаются, рубашка наружу, весь красный.

– Мама, я так хочу в школу, – с восторгом сказал он, – почти так же, как собаку и братика.

Вот я никогда не хотела иметь ни братика, ни сестренку.

– Машенька, ты хочешь сестренку? – спросила меня моя мама, когда мне было лет пять-шесгь.

– Нет, – категорично заявила я.

– Почему? – удивилась мама.

– По тому что ей негде будет жить.

– Как это негде? А здесь? С нами?

– Ты имеешь в виду, в МОЕЙ комнате? Ни за что.

На этом тема была закрыта.

– Она вырастет у тебя эгоисткой, – говорила маме ее подруга тетя Света. – Машенька, а вот мама станет старенькой, кто ей будет помогать? – обращалась она ко мне.

– Я буду, кто же еще? – отвечала я.

– А если ты не сможешь? А так вас бы было двое. Ты бы не смогла – помогла бы твоя сестренка. Или наоборот. Или, например, тебе бы нужна была помощь, ты бы всегда к сестре обратилась, – убеждала меня тетя Света.

– А вам Виталик много помогает? И свою сестру вы ненавидите, – сказала я.

– Нет, она вырастет не эгоисткой, она вырастет чудовищем, – сказала тетя Света, которая всегда жаловалась на своего старшего сына и сестру. Сын был оболтус, не хотел учиться, не хотел работать и подворовывал деньги из родительского кошелька. Сестра тоже звонила только тогда, когда что-то было нужно. Чаще всего денег. К тому же моя мама работала юристом по хозяйственным делам. К нам часто приходили люди, которым она писала исковые заявления. Поскольку от меня ничего не скрывалось, то я с детства усвоила – когда речь идет о деньгах или имуществе, от родственников не стоит ждать ничего хорошего.

И в принципе тетя Света оказалась права – я выросла если не чудовищем, то эгоисткой точно – никогда не страдала от отсутствия в моей жизни близкого по крови человека.

Поэтому когда Вася стал просить «малыша» – братика или на худой конец сестренку, – впала в ступор. Я не знала, как на это реагировать.

– Вася, давай не сейчас. Ладно? – сказала я сыну. – Я сейчас работаю.

Вася кивнул. Я понадеялась, что он забыл. Не тут-то было. В кухонном ящике со столовыми приборами Вася нашел свои детские вилочку и ножичек. Я оставила их на память и все собиралась куда-нибудь переложить.

– Мама, а давай, когда у нас родится малыш, я ему свою вилочку отдам? – предложил Вася.

– Давай, – согласилась я и закатила глаза.

На следующий день Вася нашел на балконе пакет с детскими игрушками – я собиралась их отдать в добрые руки.