Книга Фея придёт под новый год, страница 46 – Ната Лакомка

— Ночью он был на маяке? — мне стало немного стыдно, что я поспешила обвинить господина Контрабандиста, а он, оказывается, занимался общественно полезной работой.

— Там работенка — ого-го, — разглагольствовала Джоджин, на глазок и безошибочно подсыпая соли и муки. — Ни на минуту нельзя заснуть, чтобы огонь не погас. А когда по ночам туман, надо ещё и звонить в колокол, чтобы корабли шли на звук. Хозяин сам поставил этот маяк — на хорошем месте, чтобы освещал всю бухту. Ему за это даже королевскую медаль дали. Говорят, вручил сам король, хозяин ездил в столицу…

«Вот вряд ли его величество заботили такие мелочи, как вручение медалей торговцам», — подумала я, слушая болтовню служанки, но всё равно в душе появился боязливый холодок.

Но в этот момент из-под самой крыши дома раздался тонкий детский вопль. Он скатился по лестницам до первого этажа, и Джоджо, чуть не уронила деревянную лопатку, которой как раз собиралась перемешать тесто.

Я бросила чистить миндальные орехи и помчалась на чердак, потому что кричал Логан.

Пробегая мимо второго этажа, я увидела, как Черити приоткрыла дверь детской и выглядывает в коридор. За дверью Ванессы слышались гневные причитания, что невозможно поспать хотя бы до девяти, а дверь комнаты госпожи Бониты заскрипела, грозя распахнуться, и я прибавила скорости, чтобы хозяйка дома меня не заметила и не остановила.

— Кто кричал? — услышала я её раздражённый голос снизу, и Нейтон, зевая, буркнул что-то про Логана.

Ворвавшись на чердак, я не сразу обнаружила мальчика — постель была пуста, а одеяло отброшено. Только через несколько секунд я заметила Логана в щели между двумя сундуками. Он забился туда, тихо поскуливая и прикрывая голову руками.

— Иди-ка сюда, малыш, — я решительно вытащила его из-за сундуков. — Что случилось?

Он бормотал что-то, стучал зубами, и слёзы так и лились из глаз.

— Почему шум в такую рань? — услышала я раздражённую донельзя госпожу Бониту.

— Ничего страшного, — бодро отозвалась я. — Логану приснился плохой сон.

«Эта уже там…», — насмешливо прозвенел голосок Ванессы, что-то тихо негромко госпожа Бонита, потом хлопнули двери, и стало тихо.

Я прижала Логана к себе, и слово за слово выпытала какую-то странную историю про чердачных троллей.

— Тебе приснилось, — сказала я с улыбкой, пытаясь успокоить мальчика. — Это всего лишь сон, Логан. Подумай сам, ведь церковный колокол уже прозвенел, и колокол на маяке звенел, а тролли ещё больше, чем чечевичный суп, ненавидят звон колокола.

Когда он немного успокоился, я велела ему умываться, одеваться и приходить в кухню.

— Сейчас будут готовы пшеничные булочки, — сказала я таинственно, прижимая к губам палец в знак молчания, — и мы съедим по булочке до завтрака — ты, я и Джоджин. Как говорится: кто рано встал, тому и булочки.

И тут я кое-что заметила. Вернее, заметила отсутствие кое-чего.

— Логан, — позвала я, — а где лошадка, которую тебе подарил Эйбел?

Ещё вчера свистулька стояла на стуле, на котором была развешана одежда Логана, а сейчас свистульки не было.

Мы осмотрели весь чердак, переворошили постель, проверили карманы одежды, но игрушку так и не нашли.

— Тролли унесли?.. — неуверенно спросил Логан.

— Уверена, что тролли тут ни при чем, — сказала я, начиная догадываться, что произошло. — Одевайся. И не переживай, найдется твоя игрушка.

Я спускалась по лестнице, уже зная, кто исполнил роль чердачного тролля. Подойдя к детской, я прислушалась. И в коридоре, и в комнатах было тихо. Приоткрыв дверь, я прошла к кровати Черити и подняла полог. Кукла сидела в уголке постели, глядя на меня безо всякого выражения.

Мерси, лежавшая на соседней кровати, заворочалась и подняла голову.

Молча я протянула к Черити руку ладонью вверх, и девочка сразу всё поняла. Поколебавшись, она достала из-под подушки красную лошадку и положила её мне в руку.

— Благодарю, — сказала я и вышла.

Джоджо встретила меня расспросами, но я коротко ответила, что Логану приснился кошмар, только и всего. Когда мальчик спустился, я уже заварила чай, налила в блюдце мёда, и мы сняли первую пробу булочек к завтраку.

— Игрушка нашлась, — я поставила лошадку на стол. — Так что не надо бояться и не надо плакать.

— Мужчины ничего не должны бояться, — наставительно заявила Джоджо. — И тем более поднимать своим криком весь дом.

— Не будем об этом, — попросила я её.

Проблемы этой семьи были вовсе не в запуганном мальчике. И даже не в Черити, которая стащила у брата игрушку. Но с девчонкой нужно было поговорить. В десять лет уже нельзя не понимать, что воровство — это плохо. Хотя дело тут было и не в воровстве…

После завтрака я прошлась с метлой и тряпкой по комнатам, не заглядывая в спальню хозяина, а потом вернулась в кухню, где уже сидели на скамейке Логан и Черити. Джождо как раз вышла, чтобы отнести в комнаты Ванессы и госпожи Бониты свежее белье, и я решила провести воспитательную беседу.

— Ты попросила прощения за то, что взяла игрушку Логана и напугала его? — спросила я у девочки, ополаскивая руки и начиная разделывать рыбу, которую уже почистила и выпотрошила Джоджо.

Логан удивленно посмотрел на сестру, а та даже бровью не повела.

— Так нельзя, Черити, — сказала я мягко, хотя больше всего мне хотелось оттаскать её за уши. — Логан — твой брат…

— Он не брат, — с усмешечкой изрекла эта невозможная девчонка. — Он — подкидыш. Он рожден в грехе, и ему никогда не будет счастья.

— Даже если и так, — я смотрела ей в глаза, и она заёрзала на скамейке, — то Логан в этом грехе не виноват. А вот ты поступаешь грешно. Твой отец дал Логану свою фамилию — это значит, он не сомневается, что Логан — его сын. А ты идешь против воли папы, слушая, что говорят недобрые и глупые люди. Но даже если ты считаешь, что Логан родился от другого мужчины, а не от твоего папы, он всё равно — сын твоей мамы. Он твой брат, Черити. У вас — одна мама, которая выносила вас, родила, которая одинаково любила вас и ждала вашего появления на свет, — тут я сама погрешила против истины, потому что понятия не имела, с какими чувствами покойная госпожа Карина ожидала появления последнего ребенка.

Но надменная маска сползла с кукольно-бесстрастного личика Черити, губы её задергались, она захлопала глазами и, казалось, вот-вот расплачется.

— Если ты любишь свою маму, — продолжала я внушение, — то почему обижаешь ее, называя нехорошей? Ведь всякий раз, когда ты оскорбляешь Логана, ты оскорбляешь и маму. Подумай, каково вашей маме на небесах? Она смотрит, как её дети ссорятся, и плачет, потому что ни одна мать не захочет, чтобы её дети ненавидели друг друга.

Черити молчала, Логан притих, сжимая в ладони красную лошадку, и я посчитала, что сказала всё, что должна была сказать. Если Черити этого не поймёт…