Книга Бугенвиллея цвета фуксии, страница 29 – Надежда Духовная

Лёша ответил довольно быстро.

– А, привет. Спасибо, что позвонила. Мне не совсем удобно сейчас говорить. Я могу перезвонить через четверть часа?

– Да, конечно. Извини, я не подумала, что ты на работе.

– Да нет, я в отпуске. Я тебе перезвоню.

Лёша и отпуск – это были два понятия, не совсем совместимые друг с другом. По Таниному мнению, он вообще не умел отдыхать, да и не любил. Ну, что ж, значит, его всё-таки выгнали в отпуск, скорее всего, насильно.

Лёша и правда перезвонил ровно через пятнадцать минут.

– Понимаешь, – сходу начал он, – ко мне гости приехали из России.

Таня не могла припомнить, когда за всё время общения с ней он принимал гостей.

– Да, я понимаю, я не спешу со встречей. Единственное, что мне нужно – это забрать краски. Я оставила их в верхнем шкафу на балконе.

Лёша замолчал. Кажется он обдумывал, как поступить.

– Хорошо, я могу тебе их передать через неделю.

– Через неделю? Они нужны мне уже завтра, а лучше сегодня вечером.

– Зачем они тебе вдруг так срочно понадобились? – кажется, в его голосе слышалось тщательно скрываемое, но хорошо знакомое Тане раздражение.

Теперь она замолчала, не зная, как поступить.

Наконец, они договорились, что завтра в двенадцать часов Таня будет ждать Лёшу у подъезда.

– Я спущусь и всё тебе отдам, – сказал он.

Таня пришла чуть пораньше. Солнце светило вовсю на проспекте Бен-Гуриона в Хайфе, отражаясь на куполе храма Бахайских садов. Таня не торопясь прошла по улице, как стрела указывающей прямо на Средиземное море. Потом свернула на проспект а-Мегиним. Там, в новом высотном доме она когда-то жила с Лёшей. Окна их квартиры выходили под углом на великолепные сады бахайцев, ухоженные и вечнозелёные, как на картинке.

Таня остановилась возле знакомого подъезда. Прождала десять минут и позвонила Лёше. Его телефон не отвечал. Подождав ещё минут пятнадцать, Таня с удивлением подумала, что это, пожалуй, был первый раз, когда Лёша опоздал. Она послала ему сообщение. Никакого ответа.

Тогда Таня решила подняться в квартиру. Может, Лёша дома и просто не слышит её звонков? Взял же он отпуск и позвал гостей, значит, могло случиться и то, что он может пропустить её звонки и сообщения. Всё-таки люди меняются.

Таня набрала код входа в подъезд и с удовлетворением обнаружила, что его не меняли. Поднялась на восьмой этаж и позвонила в дверь.

Ей открыла незнакомая девушка с крашенными почти белыми волосами и губами уточкой. Таня растерялась. Может, Лёша переехал?

– Вам кого? – спросила незнакомка.

– Мне Лёшу.

– А Алексея нет дома. Ему что-то передать?

– Я должна была встретиться с… Алексеем, – Таня впервые назвала Лёшу полным именем, – чтобы кое-что забрать.

– А вы кто?

– Я? – растерялась Таня. – Я его знакомая.

– Он ничего для Вас не оставлял.

– Я знаю, я оставила у него кое-что.

Складывалась пренеприятнейшая ситуация. У Лёши живет какая-то девица. Его самого нет дома, и на звонки он не отвечает. Таня вздохнула. В это время зазвонил её телефон.

– Алло?

Торопливый Лёшин голос в трубке сказал:

– Таня, извини, что я опоздал. Понимаешь, у меня сейчас гости. Придётся встретиться в следующий раз.

– Я у тебя дома, – помолчав ответила ему Таня.

– Что?! Я сейчас буду.

Он пришёл через десять минут, в течение которых девушка, ходившая в Лёшиной квартире в полосатых шортах и белой майке уходила на кухню, возвращалась и рассматривала Таню.

Лёша вошел и с порога уставился на них обеих, будто бы силясь угадать, что здесь произошло до его прихода. В руке у него был букет из трех гвоздичек и небольшая коробка шоколадных конфет. Все это он спешно пристроил на столике у входа. Царило напряжённое молчание.

Наконец, он, как-то неловко кашлянув в кулак, проговорил:

– Знакомьтесь, это – Таня, а это – Вика.

Вика смотрела то на Таню, то на Лёшу. Таня не мигая смотрела на него в упор. Ей просто хотелось уйти, не знакомясь ни с кем и не выслушивая всё то, что она видела, Лёша готовился ей сказать.

– Я пришла за своими красками. Можно их забрать?

– Конечно, идём, – ответил Леша искусственным бодрым голосом.

Таня видела, что ему очень неловко, но её на самом деле не волновало, что связывало Лёшу и его "гостью". Она отчетливо поняла, что эта встреча – последняя. Она только не понимала, зачем он пытался с ней поговорить, когда она ещё была в Питере.

Когда они вышли на балкон, Лёша закрыл за собой дверь поплотнее. Таня не смотрела на него, но она и без этого чувствовала, что он готовит речь. По части речей он был большой мастер.

– Таня, я тебе сейчас всё объясню, – начал Лёша привычным размеренным голосом.

– Ты не обязан мне никакими объяснениями.

Кажется, похожей фразой она ответила Славику всего две недели тому назад, когда он хотел рассказать ей про Машу.

– Я просто хочу забрать краски и уйти.

– Мы же хотели поговорить, – Лёша вдруг перешёл на несвойственный ему спешный тон. – Понимаешь, сейчас не очень удобно. Это Вика, моя одноклассница. Она просто приехала ко мне в гости и скоро уезжает.

Таня молчала. Она сама была в роли Вики две недели назад. Пора заканчивать с этими совпадениями. Она взобралась на стоявшую рядом табуретку и открыла дверцы антресолей. Без труда она нашла там большую коробку, в которой держала все свои рисовальные принадлежности. Как же она могла их забыть? Таня сунула голову в коробку. Всё было на месте. Можно уходить.

Лёша продолжал говорить. Таня не вслушивалась, но одна фраза всё-таки долетела до неё, когда она тащила коробку вниз.

– …Она даже спит отдельно.

Таня чуть не свалилась с табуретки.

– Меня абсолютно не интересует, где и как она спит!

Похоже, это вышло слишком громко, потому что выходя с балкона, она вдруг увидела, как Вика быстрым шагом пронеслась мимо неё в ту комнату, которая раньше была их кабинетом, и на ходу шмыгнула носом, видимо, собираясь заплакать.

Боже, этого ещё не хватало! Торопясь убраться из этого злополучного места, Таня, не видя собственных ног из-за коробки, которую не выпускала из рук, всовывала ноги в кроссовки. Кофту она даже не стала надевать, а просто схватила её со стула, на котором оставила раньше, и повернулась к двери.

Лёша падал в её глазах с умопомрачительной скоростью. Жаль только, что сам он не чувствовал своего стремительного падения, иначе не стал бы придерживать входную дверь, которую Таня открыла одной рукой.