Книга Малиновка поёт лишь о любви..., страница 68 – Ната Лакомка

- Умеет произвести впечатление, - шептал король Дьюлле, очень довольный зрелищем.

А тот, к кому было приковано внимание младшей принцессы, ни разу не взглянул на королевскую ложу. Напрасно Дьюлла мысленно просила Рика посмотреть в ее сторону – сэр Босвел даже не повернул головы.

Но он побивал своих соперников одного за другим, а когда объявили финальную битву, в которой участвовали все рыцари, способные удержаться в седле после поединков один на один, он проявил такие чудеса ловкости и смелости, что зрители визжали от восторга. Но Дьюлла не визжала. Наоборот, сердце ее тревожно дрожало всякий раз, когда Рик бросался в самую гущу сражения – бесстрашный, порой, безрассудный…

Крепко сплетя от волнения пальцы, она не отрывала взгляда от Рика, и он казался ей удивительно красивым. Оставшись последним в седле, после того, как все противники были повержены, он снял шлем и передал его подоспевшему оруженосцу. Волосы Рика были влажными от пота и торчали в разные стороны, а надо лбом бодро топорщился хохолок, но Дьюлле и это казалось прекрасным. Лицо его было усталым, но таким гордым, светлым, и когда он подъехал к судьям, чтобы получить награду, Дьюлла не сдержалась и с воодушевлением захлопала в ладоши.

Герольд торжественно объявил имя победителя, вручил сэру Босвелу награду – серебряный кубок, на котором был выгравирован летящий орел, а также передал особую награду – корону, выкованную из серебра, украшенную топазами. Серебряная канитель на зубчиках придавала украшению воздушной легкости, и сама корона казалась сотворенной не человеческими руками, а волшебством, и достойной королевы фей.

- Победитель объявит королеву турнира, вручив корону самой прекрасной женщине! – снова объявил герольд, и зрители затихли, приготовившись к самому волнительному награждению.

- Сейчас опять потащит корону принцессе Стелле, - услышала Дьюлла шепот одной из фрейлин.

- Кто знает, кто знает, - отозвалась вторая, - то, что он не надел ее ленты – это особый знак. Мне кажется, сейчас Кривобокий Рик нас всех удивит.

Подняв корону на ладони, Рик объехал поле, позволяя зрителям рассмотреть награду, а потом повернул коня к королевской ложе.

- Возьмет и подарит корону леди Бомон, у которой родимое пятно на всю щеку, - прошептал кто-то, и фрейлины захихикали.

Дьюлла следила с замиранием сердца. Неужели, он подарит корону злючке Стелле-Гертруде?.. А вдруг – Ровене?.. И неизвестно, что будет больнее.

Рик остановил коня и сказал, глядя прямо на Дьюллу:

- Я называю самой прекрасной женщиной на свете герцогиню Ботэ и готов сразиться с каждым, кто посмеет в этом усомниться, - он выждал, но усомниться не захотелось никому, тогда Рик продолжал: - Смиренно прошу прекрасную леди принять этот дар, - и он протянул корону Дьюлле.

- Все правильно, - пробормотал король и первым захлопал в ладоши, приветствуя это решение.

Дьюлла поднялась из кресла медленно и приблизилась к краю ложи еще медленнее – словно ноги стали деревянными.

- Благодарю за высокую честь, - сказала она, принимая корону.

Рик смотрел, не отрываясь, и взгляд его проник в самую глубину души, в самое сердце. Но было ли это волшебство взаимным, или только она, Дьюлла, ощущала его?

- Надень корону! – подсказал король.

Но Дьюлла медлила.

- Это – огромная честь, - сказала она, и ей не пришлось повышать голос, потому что зрители разом затихли, ожидая, что ответит рыцарю-победителю Дама Красоты. – Огромная честь, - продолжала Дьюлла, - но я ее не достойна. Потому что настоящая королева, королева турнира и королева сердец – моя сестра, - и прежде, чем кто-либо успел сказать хоть слово, она подошла к креслу Стеллы-Гертруды и положила корону ей на колени.

- Моя дочь – сущий ангел! – воскликнул король и прослезился.

Дьюлла вернулась на место под сопровождение восторженных криков и аплодисментов. Стелла-Гертруда посмотрела на леди Ровену, и та благоговейно взяла корону и надела на голову старшей принцессе.

Рик, помедлив, направил коня к воротам и скрылся с ристалища, не оглядываясь.

После турнира вечером предполагался праздник, и фрейлины повели принцесс отдыхать, принимать ванну и переодеваться. Сестры – каждая в сопровождении своей свиты, направились в замок, и Дьюлла учтиво поклонилась, уступая дорогу Стелле-Гертруде.

- Вы умеете удивить, - сказала старшая принцесса, любезно принимая поклон младшей. – Сейчас только и будет разговоров, что вы не только прекрасны, но и великодушны.

- Ваше высочество слишком часто упоминает о чужих разговорах, - ответила Дьюлла, скромно потупившись. – Я бы посоветовала меньше думать о том, что скажут другие, а еще - апельсиновую воду с щепоткой корицы, помогает против беспокойства и разлива желчи.

- Прекрасный совет, - улыбнулась Стелла-Гертруда, - обязательно им воспользуюсь. Увидимся на вечернем празднике, дорогая сестра.

- Конечно, ваше высочество, буду ждать с нетерпением, - ответила Дьюлла ей вслед.

Вечером она появилась в темно-зеленом платье, казавшемся в свете факелов и светильников почти черным. Золотая тесьма оживляла наряд блеском, а сама младшая принцесса казалась загадочной и немного грустной. Но она улыбалась, разговаривая с отцом и придворными, и была мила и очаровательна. Вальдетюр тут же устроился возле ее ног, когда она села в кресло, установленное под балдахином, к которому были приколоты живые розы, и принялся извиняться, что не смог стать победителем.

- Но мой брат постарался за двоих, - разглагольствовал он. – Он и в самом деле – первый рыцарь королевства! Иногда мне становится завидно, и я думаю – а не лучше ли было и мне родиться увечным, но с талантом побеждать?

Дьюлла бросила на него ироничный взгляд, которого он не разгадал, и невинно спросила:

- Вы уверены, что это всего лишь талант?

- А что же еще?! – изумился Вальдетюр. – Наш отец, бывало, ворчал, что когда я родился, то на крестинах были шесть добрых фей и одна злая, а когда родился малыш Рик – шесть злобных фей и одна добрая. Наверное, она-то и наградила его такой удачливостью в сражениях.

- О! Как тонко подмечено! – восхитилась Дьюлла. – Покойный милорд был весьма остроумен.

- Да, отец умел сказать, - добродушно согласился Вальдетюр. – В этом Рик весь в него – я-то никогда не умел плести словесные кружева.

- А ваш брат умел…

- Да, Рик мастер по поводу болтовни.

- Но тогда на его крестинах должны были присутствовать, по крайней мере, две добрых феи, - заметила Дьюлла с самой обворожительной улыбкой. – Вы уверены, что их не оказалось возле колыбели вашего брата больше?..

Вальдетюр нахмурился, соображая, что ответить, но в это время к ним подошел герой их беседы. Дьюлла посмотрела на Рика и ничего не смогла поделать – сердце ее забилось, как птица. Чтобы не выдать чувств, она опустила ресницы.