Онлайн книга «Фрактал Мороса»
|
Ликас взял вещи и вышел. На станции была толпа. – Электрички по расписанию не ходят! – Расписание изменили! – Да отменены! – раздавалось отовсюду растерянное. Вильнюс был заблокирован. «Что, если двинуть на автовокзал?» – Ликас пошел на остановку. Там под козырьком собиралась группа людей. «Какие у всех лица… Растерянные, злые, радостные». Ликас, по жизни мрачный, хотел быть вместе со злыми лицами. Шестеро мальчишек, один из которых точно был из русской школы, стояли у газетного ларька. – Вы в Вильнюс? – Ага. Ты Ликас? – узнал его мальчик. – Да. – Я Константин, – протянул руку. – Есть идеи, как ехать? – Пока нет. – На автовокзал? – Наверно… Вместе двинули к автовокзалу. Почти все междугородние автобусы были отменены. Один через час шел на Укмерге, еще один в Паневежис 34. – Это совсем не по пути. – Я в Паневежис поеду. У меня там тетка. Если что, есть где ночевать, а смогу – рвану в Вильнюс, – сказал незнакомый парень. – Нормально! А мы чего?! – А какие варианты? – Ехать, так вместе. По вокзалу бродили и метались люди. – У меня сын в Вильнюсе! Сын умирает! – кричала бабка. Мрачный дядька стоял у колонны, отбивал такт ладонью, нервно. Подъехал белый автобус, не рейсовый, с окнами, забитыми фанерой. – Кто в Вильнюс, десять рублей 35! Дядька сразу метнулся в автобус. Толпа, рассеянно блуждавшая по вокзалу и, казалось, не слышавшая нелегального призыва, ломанула тоже. Несколько ребят подскочили, хотя совершенно было непонятно, есть у них деньги или нет. Автобус был забит молниеносно. – Сейчас еще один подойдет, – шепнул кто-то в толпе. Двое ребят из группы, к которой присоединился Ликас, уехали. Четверо, в том числе Константин, стояли на автобусной пристани. – И все-таки я попробую через Паневежис, – буркнул тот же парень. – Ну давай теперь уж. Остались Константин, два шатена, похоже, братья, и четвертый – Ликас. Толпа прибывала. Несколько человек было с детьми, одна высоченная дура – с грудным младенцем, из подворотни вылезли цыгане. – Даже если придет автобус, даже если повезет и мы окажемся сразу у дверей, мы не уедем, – вздохнул старший шатен. Но автобус не пришел вообще. Часа через полтора, совершенно замерзшие, они двинулись прочь. – Ребята, выходим, выходим на центральную! – кричал кто-то. – Ландсбергис 36! Ура! Все на защиту Верховного Совета! Мы за свободу. Долой советскую оккупацию! – За фигом ехать в Вильнюс, когда тут своя движуха? – философствовал шатен. Грохот и вой раздался со стороны активистов. – Нам не уехать, точно… – Мы домой. Завтра решим. – Ликас, ты чего думаешь? – Утром попробую прорваться. – Пойдем со мной, может, придумаем что-то, – вздохнул Константин. Братья сели в автобус. Ликас и Костя еще минут пятнадцать ждали на остановке. В конце концов уже в одиннадцатом часу ночи они вернулись в свой район. Костя жил в конце той же улицы, что и Ликас. Но какой у него был дом! С виду, вроде, обычный, но в квартире… Ликас привык, что в квартирах его друзей газеты вместо обоев и лампочки без абажуров. А здесь… Стены цвета безе и хрустальные люстры. Телек цветной, огромный. Эх… Навстречу вышел папаша. Весь взъерошенный, с выпученными глазами. – Ты где был? – Сам знаешь. – Я же сказал, завтра едем! Завтра едем утром! Кто это? – Это Ликас, мой приятель из школы. Можно возьмем его? – Можно. Можно! Можно! Иди, ложись. Выезжаем в шесть утра. Как там тебя? Не опаздывай! Ликас вышел, зараженный тревогой Костиного отца, но тревога эта только и была азартом, детской радостью. Мать ложилась спать. Отца не было. – Отца не видел? – Нет. Ликас плюхнулся на свою койку. Завел будильник. Не спалось. Ноги замерзли, а с холодными ногами он совершенно не мог уснуть. Он поджал их, завернулся в одеяло. Включил маленькое радио. Долго блуждал с волны на волну. Судя по всему, советские войска брали верх. Дом печати в Вильнюсе был уже захвачен, шел штурм ДОСААФ, куда литовцы поместили департамент охраны. Бои шли и в Каунасе. Какое-то офицерское здание было взято советскими военными. Ликас встал. Он хотел укрыть ноги свитером, чтобы хоть как-то начать успокаиваться после дневного безумия. За тонкой шторой полыхало оранжевое. Пожар. Где-то неблизко в январском воздухе нового года, в гирляндах и снежинках прыгало и развивалось пламя. Что это? Ассонанс 37 революции или просто пожар, какие ежедневно бывают в больших городах? Он не знал. Но в общем хаосе это было закономерно. «Там тепло. Там можно согреть ноги…» – думал он, засыпая. Явь в этот раз была тревожнее сна, и от этого в пробуждении становилось будоражливо. Он проснулся в полшестого сам. Потихоньку включил радио. Передавали, что связь литовской столицы с внешним миром прервана, телефонный узел захватили советские десантники. Никаких сомнений в том, что советские войска возьмут город и всю республику под контроль, не было. Может быть, даже и поддерживать-то и выходить на улицы не стоит. Но Ликаса манила не революция, – смысла ее он не понимал, а движение, борьба, азарт. Он натянул теплые вещи, вылез во влажную хмарь такого динамичного нового года и пошел к дому Константина. Костя с отцом уже сидели в машине, грели ее. – Я думал, ты не придешь… – Так еще без десяти. – Ну мало ли. Я вообще не спал. – А я поспал. Тронулись. Моросил дождик, и все чернело вокруг в свете редких утренних фонарей. Субботний Каунас уже проснулся, и люди уже блуждали, окутанные влажностью и тревогой. На выезде из города свистнул гаишник. Костин отец достал права. – Паспорта предъявите. – Черт, – тихо буркнул Костин отец. |