Книга Симулякры, страница 42 – Филип Киндред Дик

– Немолодым, – коротко сказала Николь.

«Немолодым и усталым, – добавила она про себя. – Утомленный старый пердун, чопорный и официальный, полный морализаторских речей… Типичный вождь, способный вколотить послушание в массы бефтов и еще на какое-то время продлить существование разваливающейся системы. И если верить спецам, работающим с аппаратами фон Лессингера, он будет последним Дер Альте. По крайней мере, это наиболее вероятно. У нас, правда, есть шанс, но очень небольшой. Время и диалектика истории находятся на стороне наихудшего из всех возможных правителей, этого вульгарного шута Бертольда Гольца. Тем не менее будущее не предопределено. И всегда есть место для неожиданностей, даже для чего-нибудь невероятного. Все, кто работает с аппаратами фон Лессингера, понимают, что путешествие во времени пока еще искусство, а далеко не точная наука».

– Его будут звать, – сказала она вслух, – Дитер Хогбен.

Джанет расхохоталась:

– О нет, только не это! Дитер Хогбен!.. А может быть, даже Хогбейн? Что вы намерены этим достичь?

– Он будет преисполнен чувства собственного достоинства, – процедила Николь.

Позади вдруг раздался какой-то шум. Она резко обернулась и увидела перед собой Уайлдера Пэмброука. Тот выглядел взволнованным, но довольным.

– Миссис Тибодо, мы отыскали Ричарда Конгросяна. Как и предсказывал доктор Сьюпеб, он оказался в «Пристанище драндулетов», готовясь отправиться на Марс. Доставить его в Белый дом? Парни в Сан-Франциско ждут указаний. Они все еще на той распродаже.

– Я сама туда отправлюсь, – повинуясь внезапному импульсу, заявила Николь.

«И попрошу его выбросить из головы все мысли об эмиграции, – добавила она про себя. – Надо, чтобы он отказался добровольно. И я смогу убедить его, нам не придется прибегать к тупой силе».

– Идемте, Пэмброук!

Они отправились к посадочной площадке, расположенной на крыше Белого дома.

– Он утверждает, что невидим, – сказал Пэмброук. – Однако парни говорят, что его отлично видно. Во всяком случае, они-то его точно видят.

– Это одна из его иллюзий, – заметила Николь. – Нам надо переубедить его. Я скажу ему, что ясно его вижу. Этого будет достаточно.

– А еще его запах…

– Черт возьми! – воскликнула Николь. – Как я устала от его выходок, от этих приступов ипохондрии, от навязчивых идей. Я намерена взять его в ежовые рукавицы, используя все величие и всю власть государства. Я велю ему, чтобы он и думать забыл о своих воображаемых болячках.

– Интересно, как он на это отреагирует? – сказал Пэмброук задумчиво, будто задавал вопрос самому себе.

– Разумеется, подчинится. У него нет выбора – в этом вся суть. Я не собираюсь просить его, я намерена ему приказывать.

Пэмброук пристально поглядел на нее, затем пожал плечами.

– Мы слишком долго ходим у него на поводу, – продолжала Николь. – Дурно пахнет от него или нет, видим он или невидим, Конгросян по-прежнему на службе в Белом доме. Ему надо появляться на приемах и выступать с концертами. Ему не положено удирать на Марс, в клинику «Франклин Эймз», в Дженнер и куда бы то ни было еще.

– Да, мэм, – рассеянно произнес Пэмброук, погруженный в свои собственные мысли.

Когда Иан Дункан добрался до «Пристанища драндулетов номер три», то обнаружил, что опоздал. Сюда уже прибыла НП. Вокруг стояли полицейские машины, а территорию распродажи заполонили одетые во все серое люди.

– Выпусти меня! – скомандовал он такси.

Он находился в квартале от распродажи, и подъезжать ближе не было никакого смысла.

Расплатившись с такси, он побрел дальше пешком. Возле «Пристанища» уже образовалась небольшая группка зевак. Иан Дункан присоединился к ним и, вытянув шею, глядел на энпэшников, делая вид, будто его тоже интересует, почему они тут оказались.

– Что случилось? – спросил у Иана стоящий рядом мужчина. – Мне всегда казалось, что власти не принимают всерьез эти развалюхи.

– Наверное, правпол изменился, – заметила женщина слева от Иана.

– Правпол? – озадаченно повторил мужчина.

– Это термин, применяемый гехтами, – сказала женщина. – Правительственная политика.

– О, – произнес мужчина, понимающе кивая.

Иан повернулся к нему.

– Теперь вам известен термин гехтов, – сказал он.

– Да! – Мужчина оживился. – Выходит, и я теперь кое-что знаю.

– Я когда-то тоже знал термин гехтов, – сказал Иан.

Он уже разглядел Эла внутри конторы. Тот сидел между двумя энпэшниками. Чуть поодаль сидели двое мужчин в штатском. Одним из них, решил Иан, был Ричард Конгросян. А в другом он узнал одного из жильцов родного «Авраама Линкольна», мистера Чика Страйкрока с самого верхнего этажа. Иан неоднократно встречался с ним на собраниях и в кафе. Его брат Винс в настоящее время проверял идентификаты в необходимых случаях.

– Термин, который я знал, звучал так: «всекры».

– И что же означает это «всекры»? – спросил мужчина.

– Всему крышка, – ответил Иан.

Этот термин прекрасно характеризовал сложившуюся ситуацию. Очевидно, что Эл арестован. Фактически под арестом находились и Страйкрок с Конгросяном, но эти двое Иана не волновали – его беспокоила только судьба дуэта «Дункан и Миллер. Классика на кувшинах». Его интересовало только будущее, которое открылось перед ними, когда Эл снова согласился играть с ним; будущее, дверь в которое теперь решительно захлопнулась.

«Я должен был ожидать этого, – подумал Иан. – Было с самого начала ясно, что, едва мы получим приглашение в Белый дом, тут же пожалуют энпэшники и сцапают Эла, положив конец всем надеждам. Невезение преследовало меня всю жизнь. Так почему же оно должно было оставить меня сейчас?»

Он продолжал смотреть в окно конторы.

«Если они взяли Эла, – подумал он, – пусть берут и меня».

Протолкавшись через кучку зевак, Иан ступил на территорию распродажи и подошел к ближайшему полицейскому.

– Уходите! – сказал ему облаченный во все серое энпэшник.

– Арестуйте меня, – произнес Иан. – Я тоже замешан.

Полицейский выпучил глаза:

– Я сказал – убирайся!

Иан Дункан оторвал от земли ногу и заехал энпэшнику прямо в пах.

Тот с проклятиями полез в карман кителя и выхватил пистолет.

– Черт возьми, вы арестованы!

Лицо его сделалось зеленым.

– Что здесь происходит? – спросил подошедший к ним другой полицейский, видимо, чином повыше.

– Этот тип саданул меня в промежность, – сказал первый энпэшник, продолжая направлять на Иана пистолет и стараясь не показывать, как ему больно.