Онлайн книга «Прекрасные сломанные вещи»
|
– Вот ты где! Я вроде попросила тебя сходить за лимонами? – Сейчас схожу. Я удивилась, что мама не обращает внимания на Сьюзан, а потом поняла, что они ведь ни разу не виделись. – Мам, это Сьюзан. Мама вся засияла. Какой позор. – О! Привет! Она протянула руку, и Сьюзан пожала ее. Вид у Сьюзан был удивленный, но вежливый. – Я Кэрол. Сара, заметив нас, развернула тележку и покатила нам навстречу. – Привет, Кэдди! – тепло поздоровалась она, подходя ближе. – Какой приятный сюрприз! Прошло меньше минуты, и мама с Сарой уже переключили весь свой энтузиазм друг на друга: пожимали руки, представлялись, обменивались приветствиям. Мы со Сьюзан, прижавшись друг к другу, наблюдали в немой солидарности. – Скажи, странно, как они рады видеть нас? – пробормотала она мне. – Когда я прихожу домой, Сара никогда мне так не радуется, как тебе. Даже если Сьюзан и была права, теперь, похоже, они обе о нас забыли, и мы, незамеченные, ускользнули побродить по магазину. Уж кто-кто, а мама умеет заводить знакомства на фоне бутылок с шампунем. – Думаешь, они о нас разговаривают? – спросила я. – Зуб даю, – ответила Сьюзан. Она взяла из коробки лимон и понюхала. – Вощеный или нет? – А в чем разница? – По-моему, на упаковке написано. Она протянула мне два пакета, по одному в каждой руке. Я выбрала невощеные. – Ты сегодня говорила с Роз? Она рассказала, что случилось на физре? Когда я ответила, что нет, Сара принялась рассказывать запутанную историю, за которой я едва могла уследить. Там было что-то про трамплины и неудачную попытку сальто-мортале. Я вглядывалась в ее лицо, пытаясь заметить следы недавней грусти. Их не было. Мы мило побродили по магазину еще немного, пока не наткнулись на маму с Сарой в разделе замороженных продуктов. Они бок о бок толкали свои тележки, увлекшись беседой. Увидев нас, они внезапно замолчали. Вид у Сары был немного виноватый, а мама смотрела на нее с искренним сочувствием. Я знала это выражение у нее на лице. Я называла его лицом самарянки. Сьюзан слегка поникла: она тоже явно заметила мамино лицо – и тоже явно знала, что оно означает. Бросив на Сару короткий угрюмый взгляд, она кинула упаковки макарон и риса в тележку. Продуктов там было куда меньше, чем в маминой. – Ну что, дорогая, пойдем? – спросила меня мама с нарочито невинным видом. Она взяла у меня лимоны и положила на упаковку кухонных полотенец. Я кивнула, наблюдая, как Сьюзан приклеила к лицу улыбку. – Увидимся позже? – Да, может, в выходные? Она кивнула. – Я тебе напишу. Потом Сьюзан пододвинулась ближе и обняла меня. Я удивилась, но приятно. По дороге к машине мама почти не говорила. А потом понеслось. – Я так мило поболтала с Сарой, – сказала она, лавируя тележкой вокруг неудачно припаркованной машины. – Она такая милая. Раз она употребляет однокоренные слова, видимо, и правда под впечатлением. – И ведь настоящая святая! Забрала к себе Сьюзан. Она остановилась у нашей машины с ключами в руках. Открыла багажник. Я почувствовала, что хмурюсь. – Ты о чем? – Ну, с подростками и так сложно… – Мама выразительно посмотрела на меня и принялась разгружать сумки. – Но с учетом обстоятельств, и… в общем, это огромная ответственность. – Думаю, Сьюзан приходится даже тяжелее, – без выражения отозвалась я. – Возможно. Мама бесила меня все больше. – Отвезешь тележку обратно, душенька? Когда я вернулась в машину и, скользнув на пассажирское сиденье, пристегнула ремень, мама продолжила монолог: – Надеюсь, она ходит к психологу. – Она подрегулировала сиденье и мягко постучала ключами по рулю. Потом перевела на меня взгляд. – Она ведь ходит к психологу? – А мне откуда знать? Я облокотилась на окно и ссутулилась в кресле. – Необязательно говорить со мной в таком тоне. – Мама протянула руку и поправила мой ремень, который перекрутился у плеча. – Я знаю отличных специалистов, которые работают с подростками. Узнай у нее, пожалуйста. Да уж, разбежалась. Прямо я сейчас пойду спрашивать у подруги, ходит ли она к психологу. – Ладно, я попробую. – А тебе как кажется? – спросила мама, не заметив сарказма в моем голосе. – Она хорошо справляется? – С ней все в порядке, мам. – Я пыталась скрыть раздражение в голосе. – Может, поедем домой? – Удивлюсь, если это правда, – сказала мама, не предпринимая ни малейшей попытки вставить ключ в замок зажигания. – Вырасти в такой обстановке… Это накладывает отпечаток. Дети редко проходят подростковый возраст без потерь. Меня так и подмывало спросить, с каких пор она стала психологом. – И от этого страдают их взаимоотношения с окружающими, – продолжила она. – Не знаю, заметила ли ты, но мне показалось, они с Сарой общаются как-то напряженно. Напряженно – по сравнению с чем? Как задушевно мы сейчас с ней болтаем? – Пожалуйста, поехали домой. Мама не обращала на меня внимания. Откинувшись в кресле, она поигрывала ключами, слегка запрокинув голову и уставившись в потолок. Похоже, она над чем-то серьезно размышляла. Мы молчали целую минуту, а то и больше. – Надеюсь, ты с ней осторожна, – сказала она наконец мягко. – Что? – Травмированные люди… – Мам! Ты чего! – Я просто хочу быть с тобой честной. Мама подняла руку, давая мне понять, что еще не закончила. – Да, это несправедливо, да, это печально, и я, разумеется, не хочу, чтобы ты употребляла это слово в ее присутствии. Но важно понимать, что Сьюзан очень травмирована. И что это может повлиять на вашу дружбу и то, как вы взаимодействуете. Я почувствовала жар на лице. Мне до смерти хотелось выбежать из машины и рвануть куда угодно, лишь бы подальше от нее. В том, что она говорила, было нечто ужасное – и она либо этого не понимала, либо ей было все равно. – Ты мне важнее всего, – сказала мама. – Я переживаю, какой это окажет на тебя эффект. Когда им больно, люди могут причинять себе вред. И иногда они втягивают в это близких, часто даже не подозревая об этом. – Хорошо, я буду следить за тем, чтобы не саморазрушиться, – сказала я, на сей раз не скрывая сарказма. |