Онлайн книга «Отряд»
|
– Все еще голодный? – спросил Шелли. – Даже после того, как съел всю нашу провизию? – Он хмыкнул. – Думаешь, я должен тебя выпустить? – Не знаю, – глухо ответил Кент. Прямо обиженный ребенок. – Я считаю, ты заслуживаешь сидеть там. Тебе так не кажется, Кент? Ты заставил нас запереть скаут-мастера. Поэтому мы и тебя заперли. Это же справедливо? Тишина. – Я задал вопрос. Разве это не справедливо, Кент? – Да, – раздраженно ответил Кент. – Око за око, верно? – Да. – Скаут-мастер мертв. Снова тишина. – Кто же в этом виноват, Кент? Молчание не прерывалось. – Эй! – радостно прощебетал Шелли. – Помнишь вертолет? Он сбросил пакет с лекарствами. И едой. Сочным мясом, булочками, конфетами и… – Пожалуйста. Шелли раньше не слышал, чтобы кто-то проплакивал слова. Но именно это и сделал Кент. Он прорыдал свое «пожалуйста». – Что «пожалуйста», Кент? – Пожалуйста… Накорми меня. – Я мог бы. Но сначала ответь на мой вопрос. Кто виноват в смерти скаут-мастера? – Это… Это моя вина. Это все моя вина. Но я не хотел… Я никогда не хотел… – Не важно, чего ты хотел, Кент. Важно только то, что случилось. – Голос Шелли был мягким как шелк. – Так что задумайся об этом. Он умер страшной смертью. Ему на голову рухнуло дерево, знаешь ли. Череп разлетелся, как яичная скорлупа. Так что да, Кент, вина действительно целиком и полностью твоя. Тихий красивый плач. Шелли впитывал этот звук, точно мясистое растение – солнечный свет. Его челюсть жутко выдвинулась, нижний ряд влажных зубов выступал на полдюйма вперед. Шелли походил на лося в брачный сезон. – Спасибо, что ответил на мой вопрос, Кент. Так что бы ты хотел съесть? – Что угодно. Что угодно. – Я к тому, что там много разного. Не могу принести сюда все. Так что тебе придется решить. У нас есть яблочный пирог, пончики в шоколадной глазури, большие стейки и… – Мяса. Мяса. – Подожди здесь, – сказал Шелли, как будто у Кента был выбор. – Я сейчас вернусь. Он проскользнул в хижину. Полуденный свет падал сквозь проломанную обрешетку, покрывая пол медовыми полосами. Прямо перед Шелли оказалась осевшая крыша. Он отвинтил старый стеклянный плафон, который был теперь на уровне глаз, – удивительно, но тот не разбился во время бури. В матовой стеклянной чаше лежали десятки мертвых насекомых. В основном мух, а еще несколько стрекоз и мотыльков. Шелли вытряхнул их хрупкие останки на ладонь и вернулся к подвалу. – Вот первое блюдо, Кент. Это… толченые орехи. Шелли вложил высохшую стрекозу в пальцы Кента. Они исчезли в щели и растворились в темноте. Нетерпеливый хруст. Пальцы появились снова. – Еще. Шелли кормил Кента дохлыми жуками, будто козу в живом уголке. Кент жевал, издавая жалкие, униженные звуки. Шелли не мог поверить своему счастью. Остров, изоляция, сбивающая с толку болезнь – все это было лучшим полем для игр. Глазные яблоки в глазницах казались липкими; на сухом языке осел привкус солонца. Пенис яростно пульсировал в брюках, Шелли толкал его ладонью, прижимал к бедру, чтобы достичь головокружительного, воодушевляющего наслаждения. «Хватит играть в карманный бильярд!» – сказал бы мистер Терли, застав за этим занятием на уроке физкультуры. Но ведь мистера Терли здесь нет. Вокруг ни одного взрослого – кроме мертвецов в хижине, – а значит, Шелли волен делать все, что пожелает… Но он должен быть осторожен. Ошибиться – «облажаться», как сказал бы его отец, – и испортить прекрасную игру легко. Ему не стоит увлекаться. – Еще, – прошептал Кент. – Больше нет, – ответил Шелли. – Все закончилось. Ты все съел. – Пожалуйста. – Расскажи мне, каково это, Кент. Расскажи, и я дам тебе что-нибудь еще. – Это пустота. Дыра, и она становится все больше, и больше, и больше. Отныне и во веки веков. Она хочет меня, Шел, и тебя тоже. Хочет всех вас. Шелли присел на корточки и принялся прикусывать щеку. Голос Кента звучал паршиво – совсем паршиво. Точно у психа шизанутого, как говаривали на острове. Шелли внезапно кольнула тревога. Он даже не понял сначала, что это такое, поскольку не испытывал эмоций так, как другие. Неприятное покусывание в животе, словно там сидели голодные мышата. Шелли вернулся в хижину. Мертвец, вернее то, что от него осталось, упал с дивана во время грозы. Из-за трупного окоченения его конечности сделались прямыми, будто шомпола. Ноги торчали, пальцы указывали вверх. Вокруг глазниц и по краям рта выросли пятна ярко-зеленой плесени. Нос мужчины провалился внутрь. Шелли наблюдал, как из впалой перегородки выполз жук. Он взобрался на гребень ноздри – затвердевшее отверстие в хряще, похожее на маленький люк, – и, покачиваясь, уселся там. Сцепленные половинки панциря разошлись в стороны. Раздался звук, похожий на шипение пара, как будто вдалеке загудел клапан котла. Жук с треском раскололся. Шелли увидел, что внутри извивались белые существа. Какая-то примитивная эмоция – не страх, но что-то близкое – пауком промчалась в груди Шелли. Он опустился на колени рядом со здоровенным мертвым червем. Тот уже затвердел и застыл, будто дождевой червь, высохший на летнем тротуаре. Шелли поскреб его острием ножа. Внутренности все еще оставались мягкими и студенистыми. Кремово-желтая слизь вылезала сквозь разрезы на коже. Новая, дико интригующая идея возникла в голове Шелли. Он вернулся к подвалу. Пальцы Кента вцепились в щель. – Ужин подан, Кент, – произнес Шелли. Дернувшись от внезапного напора, мертвый червь кожаной лентой скользнул между створками с глухим треском расстегивающейся молнии. Дальше – сосущие звуки. Довольное детское воркование. Пальцы появились опять, их покрывала желтая слизь. – Мне очень жаль, – сказал Шелли, хотя, конечно, за всю свою жизнь ни разу ни о чем не сожалел. – Еды больше нет. Кент, ты все съел. Жадная свинья, ты все сожрал. Шелли пошел прочь. Ему наскучил Кент, чье хриплое кудахтанье преследовало до самого костра. – Ты же обещал! – вопил Кент. – Ты обещал мне мясо! Вернись! Пожалуйста! Шелли сидел у потухшего огня, помешивая палочкой золу. Он рисовал закорючки. Червей в мозге, должно быть. Шелли ощущал себя одним из тех циркачей, что крутят тарелки на длинных бамбуковых шестах. «Хлопот полон рот», как сказал бы его отец. Следующий – Эфраим. Тупой, злой Иф. Урод-безотцовщина. Мистер «ку-ку», который ходит к доктору Харли, чтобы поболтать о своих чувствах. Когда классная руководительница предположила, что и Шелли будет польза от одного-двух сеансов с доктором Харли – она застукала Шелли тыкающим остро заточенным карандашом в школьного хомячка, Паггинса, – его мать зубоскалила и возмущалась. «Моему сыну не нужен чертов мозгоправ, спасибо-большое-хорошего-дня». |