Онлайн книга «Большая перемена»
|
– Нет, босс, я ему еще не сказала. – Правильно, пусть всю ночь думает о том, что сегодня он провел пятнадцать худших диалогов в своей жизни. Петрович подошел к женщине, которая сидела в первом ряду в противоположном конце полукруга участников. – Малыш, знаешь, как зовут эту женщину? – Да, у меня записано. – Ты совсем идиот?! Есть люди, имена которых надо запоминать с первого раза и навсегда. Матвей почувствовал, как им одновременно овладевают гнев и растерянность. Ему хотелось съязвить. – Ты что, язык проглотил, чудо юное? – поинтересовался Петрович. По залу прокатился смешок. «Чего они хотят от меня? Чтобы я уволился? Чтобы я встал и ушел? – думал Матвей. – Они не знают, что я не могу этого сделать». – Не о том ты думаешь, Матвей. И это единственная твоя проблема. Ты можешь быть крутым продавцом. Ты можешь быть лучшим из нас. Ты не веришь мне и не веришь себе. Но Валентин Павлович еще ни разу не ошибся. Он чувствует тех, у кого есть способность к продажам. Тебе трудно в это поверить. Ты сидишь тут красный, штаны мокрые, ты хочешь встать и уйти. А тебе говорят – ты лучший. – С лучшими так не говорят, – сказал Матвей и удивился своему дрожащему голосу. «Что со мной? – подумал он. – Он меня достал!» – Думаешь, с лучшими говорят, перечисляя их награды и победы и ободряя их? Петрович все еще стоял возле женщины, имени которой Матвей не смог вспомнить. – Эту женщину зовут Екатерина Владимировна. Запомни, наконец. А знаешь, почему тебе надо запомнить ее имя? – Мы коллеги, и она отдала мне своего клиента. – Это называется вежливость. Забудь про вежливость. Эта женщина пришла к нам полгода назад. Сейчас у нее объем продаж больше, чем у кого-либо в этом зале, включая меня и твою Алену. Вся группа твоей Алены, а это четыре лба и твоя задница, вы все вместе зарабатываете половину того, что зарабатывает она одна. Ты понял, почему тебе надо знать ее имя? – Да. – Почему? – Потому что она самый успешный сотрудник. – Нет, дубина. Может, ты первый промах Валентина Петровича? Почему? – Это… как сказать… знак уважения. – Думаешь, она в нем нуждается? – спросил Петрович. Сама Екатерина Владимировна смотрела на Матвея ровно, спокойно, миролюбиво. – Думаю, что нет, – сказал Матвей. Его тяготило такое долгое внимание к его персоне, его тяготили вопросы, на которые приходилось давать ответы. – Почему тебе следует запомнить имя этой женщины? – Не знаю. – Да. Верно. Не знаешь. Запоминай. Для того чтобы завтра, если выйдешь на работу, конечно, ты мог с самого утра подойти к ней и, обратившись по имени, спросить, как она достигла таких результатов, что в первый же месяц работы каждый из клиентов, который был ей передан, не только заключил сделку, но и заплатил компании больше, чем до нее. Тебе интересно, что она тебе ответит? – Да. – Вопрос запомнил? – Да. – Имя помнишь? Не ошибись, не обмани моих ожиданий. – Екатерина Владимировна. – Молодец, пять балов, можешь идти, но останься. – Так… – начал было Матвей, но Алена коснулась его руки, и Матвей понял, что надо остаться. – Ладно, кони заскучали, вижу, – теперь Петрович обращался ко всем. – Начнем? – Иван, – Петрович обратился к мужчине лет тридцати пяти, который сидел напротив него. – Алло, – неожиданно ответил Иван. – Слушаю, – ответил Ивану Петрович. – Сергей Иванович? – спросил Иван Петровича. Матвей посмотрел на Алену, та кивнула, чтобы Матвей вернулся к происходящему, и Матвей понял, что все нормально, никто не сошел с ума, так надо. По какой-то причинеб, которую ему снова забыли назвать. – Нет, Сергея Петровича нет, что ему передать? – А когда он будет? – Вы еврей? – Нет. – А какого уя вы отвечаете вопросом на вопрос?! – заорал Петрович. – Извините, я не хотел вас задеть… – Ты меня за***бал и при этом не хотел задеть? Матвей снова повернулся к Алене. На его лице было написано: «Что происходит?» Алена также молча ответила: «Смотри туда, малыш». Матвей посмотрел вокруг. Было очевидно, что никого кроме него не шокировало поведение Петровича. Он матерился в голос, а все наблюдали за происходящим с видом «для нас это обычное дело». – Извините, я был совершенно не прав, когда не ответил на ваш вопрос. Позвольте мне исправить положение, – пытаясь добавить в голос нотки примирения, сказал Иван. – Ты взбесил меня, испортил настроение, а теперь хочешь все исправить? – Да. Мне очень жаль. – Ты мямля и чмо. По какому вопросу ты хотел говорить с Ильясом? – спросил Петрович. – Я хотел поговорить с Сергеем Петровичем о рекламе в нашем справочнике. – С Ивановичем, дебил. Как называется справочник? – «Котлы и турбины». – Запомни, урод, никогда наша компания не даст рекламу в вашем поганом справочнике. Петрович сделал шаг назад и жестом показал, что разговор закончен. В зале стояла тишина. Петрович смотрел на присутствующих. То ли искал следующую жертву, то ли хотел понять, какое произвел впечатление. Матвей понял, что лучше спрятать глаза. В школе это иногда помогало. – Матвей, страшно смерти в лицо смотреть? – Петрович нашел следующего подопытного. Матвей поднял на него глаза. – Не отводи взгляд. Смотри прямо и открыто, даже если очко сжалось так, что иголку не просунуть. Смотри мне в глаза. Вот так, малыш. Так, дерзости во взгляде не надо. Взгляд должен быть простой и открытый. Посмотри на Ивана. Матвей обернулся. Иван сидел сконфуженный, губы его были напряженно сжаты, но взгляд был действительно спокойным. – Что ты думаешь о человеке с таким выражением лица, Матвей? – Петрович кивнул на Ивана. – Он сожалеет о чем-то, но уже взял себя в руки и сделал выводы. – Иван, напои завтра малыша кофе, заметил, как он лизнул? Матвей был полностью дезориентирован. Чего от него ожидают? Что хорошо? Что плохо? Что важно? Как себя вести, чтобы получить одобрение? – Ты, верно, думаешь, как заслужить к себе человеческое отношение? – Петрович снова обратился к Матвею. – И об этом тоже. – Пойми, кем ты родился, и покажи нам это чудище. Знаешь, какое прозвище у Екатерины Владимировны? – Нет. – Пообщайся с ней и попробуй догадаться. С кем из женской половины офиса ты знаком? Кроме Алены, конечно. |