Книга Имитация любви, страница 102 – Агата Грин

«Представляю, каково было Анне: пришла неизвестная девка, сказала, что от рептилоидов и потребовала отдать детей… И представляю, каково было отцу узнать об этом».

— Не жаль было убивать жену своего сына? — спросила я с презрением.

— Жаль? — с недоумением спросила она. — Это был вопрос безопасности. Подожди немного, Нина, и тебя научат убивать невинных во благо. Только назовут это как-нибудь затейливо… ликвидация предателей или зараженных, например. У Союза много формулировок.

— О да, все эти важные шишки так же красноречивы, как ты.

Ингира перестала вещать пропаганду в стиле «рептилоидам – да, людям – нет», и с любопытством на меня посмотрела:

— А что ты скажешь центаврианам, когда они начнут выяснять, каким образом тебе удалось расколоть кристалл? Что ты скажешь, когда они спросят, как ты выжила после истощения энергии и осталась при памяти?

— Подумаю об этом позже. Это все, что ты хотела мне сказать?

У лирианки имелся еще один козырь. Ее синие глаза загадочно замерцали, а голос приобрел завораживающие интонации:

— Ты совершаешь ту же ошибку, что и Володя. А ведь ты женщина, а у женщин красноволосых – даже нечистокровных – способности всегда сильнее. Тебе ничего не внушить, а медитацией тебе служит ярость. Через гнев ты обретаешь силу, которая страшна даже лирианцам… а я могу избавить тебя от откатов. У меня есть кристаллы самых разных форм и действия. С ними ты можешь быть неуязвима всегда и жить больше тысячи лет, оставаясь все такой же юной, — закончила Ингира особенно сладкозвучно, надеясь, что такие перспективы заставят меня передумать.

И я ответила в том же стиле, сладко и медленно:

— Я лучше буду надеяться на свои мозги, чем на супер-силу предков и стекляшки.

Ей понравился мой ответ. Она даже как-то сразу расслабилась, перестала чаровать меня голосом и взглядом:

— Ты не Володя… Ты сама придешь к нам, когда поймешь, что все, что превозносят люди: любовь, дружба – это ложь. И гормоны.

«Рептилоид говорил о том же», — вспомнила я.

— А ты ведь человек. Неужели тобой, как и рептилоидами, правят только желания поесть, размножиться и подраться?

— Ты ничего не знаешь о них. Рептилоиды живут гораздо больше лирианцев, они практически бессмертны. Их опыт, знания несопоставимы со знаниями людей. Даже взгляд их смертелен для большинства людей.

— Не собираюсь с тобой спорить. Живи, как хочешь, а я буду жить, как хочу я. И спасибо за информацию. Думаю, кое-кому будет очень интересно послушать про коллекцию разных эо-ши и красноволосых.

Она шагнула ко мне, занеся руку. В этой тонкой ручке таилась мощь, накопленная, вероятно, кристаллами, но Ингира не решилась обратить ее против меня. Ее остановила моя злорадная ухмылочка – я этой ухмылке научилась у Линды.

— Давай, — я выставила вперед кулаки. — Давай, убей меня.

— Я могу это сделать, — выдохнула она, сдерживаясь.

— Так сделай. Что же ты пасуешь передо мной?

Она ударила, все-таки поддавшись эмоциям, а я увернулась и машинально ударила в ответ. Как раз по ее обманчиво девичьему лицу. Удар ее ошеломил. Он не был мощным или эффектным, но все же это был удар, который она пропустила.

— Бывает. Попробуй еще разок.

Она поняла, что я издеваюсь, и впала в тот же ступор, в который в академии впадали мои родовитые однокурсники. Никто не понимал, откуда я беру наглость считать себя равной великим старшим и идти против тех, кто сильнее.

В помещение вбежал Гоин (конечно, он наблюдал за нами с камер или как-то еще). Ингира словно очнулась, и, посмотрев на меня взглядом – «мы еще увидимся», вышла. Альбинос же остался со мной.

— Что вы натворили?

— Я? — прижав ладонь к сердцу, изумленно вскрикнула. — Это вы мне сюда слугу привели, которая начала склонять меня служить чешуйчатым!

— Прекратите! — впервые за все время общения он повысил на меня голос. — Вы повели себя глупо! Смертельно глупо! Она не простит вам этого!

— Пусть мстит. Я не против.

Альбинос схватил меня за плечи:

— Вы с ума сошли?

— Нет, почему же. Я в полном порядке.

В ступор стал впадать и Гоин. Он вдруг наклонился, как будто хотел меня поцеловать, но передумал… и глаза у него сверкнули:

— У вас всегда все просчитано. Это ваш очередной план?

— А вы как думаете? — кокетливо протянула я. — Кстати, если вам так уж нужен ребенок красноволосой, то Ингира в вашем распоряжении. Она такая же расчетливая, как и вы. Что же вы с ней не поладили?

— Ее энергия так изменилась, что она уже не способна к зачатию. Хотя… именно поэтому она не станет вас убивать. Вы и ваши братья – ее кровь, внуки. Вы поэтому осмелились ее ударить?

— Она ударила меня первой.

— Вы ее спровоцировали.4e1f2d

— Да, — кивнула я.

— Вы ведете себя, как бессмертная. Может быть, вы и есть бессмертная? — задумчиво протянул Гоин: — Хочу понять, что же вы такое.

— Меня понимает только Ли. Он знает, как я думаю. И он единственный может предсказать, как я поступлю.

Гоин рассмеялся и отпустил меня:

— Верите, что любите его? Верите, что он вас любит?

— У нас с ним эо-связь.

— Тем более. Эта связь и запутала вас, ввела в заблуждение. А знаете, что? Я могу вам это доказать. Я прикрою вас перед центаврианскими военными – никто не узнает, что вы красноволосая и не станет вас проверять.

— Нет. Пусть знают. Мне надоела ложь.

— Тогда будут суды, разборки и расспросы, почему вы не потеряли память после истощения энергии, как теряют все остальные.

— Не страшно.

Мужчина покачал головой: он думал логически, учитывая риски, поэтому моя манера рисковать и вытворять безрассудно опасные вещи его удивляла. И все же он смирился:

— Ладно. Военным станет известно о способностях красноволосых. Но об Ингире ни слова, Нина. Вы ее не видели, вы не с ней не разговаривали. Иначе мне придется прекратить с ней связи, а я не хочу убытков.

— Согласна.

— У меня есть умелец, который может ввести вас в гипноз, чтобы сымитировать состояние после истощения. Память к вам вернется быстро.

— Вы всерьез предлагаете мне согласиться на внушение?

— Боитесь, что вам внушат меня во всем слушать? Клянусь собственным состоянием и жизнью, что вам не внушат ничего лишнего. Я дам вам два месяца, на то, чтобы вы с Ли побыли вместе. Скажем, в особняке моего Рода на Горунде. Если за эти два месяца ваши чувства проснутся, то я оставлю вас в покое. А если нет – вы будете обязаны родить мне троих детей.