Онлайн книга «Сады Виверны»
|
Я склонился над первой бутылью – передо мной лежал мужчина с заостренным подбородком и перебитым носом. – Шестой, – сказала Манон, указывая на последнюю в ряду бутыль. – Несчастный юноша… Мишель лежал в такой же позе, что и остальные, и на лбу его, ближе к виску, виднелся звездчатый шрам – след пули. Маркиза медленно приблизилась к бутыли и сняла через голову сорочку. У Мишеля приподнялся пенис. – Они живы, как видишь, – вполголоса проговорила Манон, не сводя взгляда с юноши, заключенного в бутыли, – но об этом знает только их естество… то темное и безмозглое, что спрятано глубоко в душе… или растворено в их существе… – Но зачем… – Я с трудом находил слова. – Манон, какой наукой занимается маркиз? Он врач? – Нет, – ответила она, по-прежнему не глядя на меня, – он изучает людей, которые умерли, не исполнив жизни. Преступники, самоубийцы, колдуны… или такие, как твой друг, впавший в кому… – Она повернулась ко мне. – Некоторые из них превращаются в вампиров… – Вампиры… – Слыхал? – Краем уха… – Кровососы. Они встают из могил, чтобы пить кровь из живых людей. – Но, Манон, это же сказки! Ламия, дочь Посейдона, которая ела человечину… Манон бесшумно приблизилась ко мне, обняла, прижалась. – Дочь Посейдона, – прошептала она, – но настоящий ученый так уж устроен, что все подвергает сомнению… и ничего не исключает… Мне показалось, что влажным стало не только ее тело, но и чехол для носа. Устоять перед ней было невозможно, и мы устроились на полу, освещенные фонарями, которые были расставлены вокруг бутылей с мужчинами, чьи вздыбленные пенисы покачивались в такт нашим движениям. Никогда еще мне не приходилось заниматься любовью в такой фантастической обстановке. Мороз пробегал по коже при одной мысли, что эти мужчины в бутылях все слышат, а может быть, и все видят. – Потрясающе! – наконец сказал я, хотя хотел сказать: «Ужасно!» – Будешь себя плохо вести, – промурлыкала она, – станешь седьмым. – Манон… – Ты, наверное, заметил, что у меня своеобразное чувство юмора… Внезапно в дальнем углу подвала раздался какой-то звук. – Ты слышала? – спросил я, вскакивая на ноги. – Здесь кто-то есть! – Это старый дом, Мишель, – лениво ответила Манон. – Очень старый. Эти подвалы, кажется, помнят Карла Великого. Наверняка здесь живут призраки де Бриссаков, но они безобидны. А вот шпионы… – Шпионы, – повторил я. – Дантон как-то сказал маркизу, что в полиции и министерстве юстиции имеется пухлое досье де Бриссака, набитое доносами. В нашем доме живут шпионы, Мишель. И если тебе показалось, что маркиз поглядывал на тебя недоверчиво, то теперь ты знаешь причину. Поместье большое, мы вынуждены держать много слуг – нам есть что охранять и защищать, как видишь. Шпионам легко затеряться среди множества людей… Я помог ей подняться. – Что тебе нужно, Мишель, чтобы преобразить меня? Краски? Кисти? – Краски и кисти. – Значит, сегодня мы всей душой и всем телом предадимся искусству! – Но заниматься этим лучше при свете дня, Манон… – Будет тебе свет, поверь мне! Было уже довольно поздно, когда я впервые переступил порог отведенных мне апартаментов. Я рассчитывал на приличную комнату, но, похоже, маркиза де Бриссак решила поразить мое воображение. Уютная гостиная, большая спальня, кабинет, гардеробная и туалетная комнаты – лепные потолки, дриады и амуры, шелк, атлас, бархат, бронза и серебро. Множество баночек и хрустальных флаконов в туалетной комнате недвусмысленно свидетельствовали о намерениях госпожи маркизы и ее правах на официального любовника. На табурете возле ванны стоял кувшин с горячей водой, которой я и воспользовался без промедления. Мой сундук стоял в гардеробной, но одежда была мне не нужна – в шкафах было достаточно камзолов, кафтанов, кюлотов, сорочек, галстуков, плащей и шляп. Я проверил, на месте ли мои пистолеты и картина: к стыду своему, должен сознаться, что накануне отъезда из Гавра я похитил женский портрет из потайного сейфа папаши Пелетье – уж больно он мне приглянулся. Правда, пришлось его обрезать сверху и по бокам, чтобы удобнее было прятать. Носовые платки и рубашку с метками М.А. я тщательно изрезал на мелкие кусочки и сжег в камине: моя легенда гласила, что мы уезжали из дома Армана, поэтому моему другу пришлось довольствоваться моим бельем. Все это заняло несколько минут – я не хотел заставлять маркизу ждать. На софе был аккуратно разложен костюм художника, как его представляла себе госпожа де Бриссак: короткие атласные панталоны, кушак, просторная рубашка и бархатный берет с павлиньим, черт возьми, пером. Однако настоящее потрясение ждало меня в покоях маркизы. Когда Анри распахнул передо мною дверь, я на мгновение зажмурился от яркого света, лившегося со всех сторон. Фонари всех калибров, спермацетовые и восковые свечи, зеркала, искусно расположенные на стенах, потолках и на полу, превратили ночь в летний полдень на берегу моря. Обнаженная маркиза возлежала на тахте, но слуги, деловито поправлявшие фонари и зеркала, как будто не обращали на нее внимания. Мне требовалось тонкое белое полотно, чтобы пригасить слишком сильный свет, и полотно тотчас было доставлено и натянуто там, где я указал. Задув свечу у изголовья тахты, я отпустил слуг. Манон с интересом наблюдала, как я смешиваю краски, а потом послушно меняла позы, следуя моим приказаниям. Мне, конечно, недоставало жизненного опыта, чтобы уверенно определить ее возраст. Тридцать пять? Сорок? Пятьдесят? У нее была превосходная кожа, а легкостью движений она могла бы поспорить с подростком. Небольшие складки на боках и животе я убрал почти сразу, спрятал шрамы на плечах и груди, поправил руки и бедра, основательно проработал шею и, наконец, бережным движением снял с нее маску. Манон вздрогнула, но промолчала – только закрыла глаза. Вместо носа у нее был ком жеваной плоти. – Собака, – сказал я. – Ну надо же… – Собака, – сказала она. – Рядом на полу в лужах крови лежала девушка, загрызенная псами насмерть, а я была голой, мне было шестнадцать, и я была напугана до смерти… – Маркиз? – Граф де Мазан получил титул маркиза через три года после этого. – А девушка? – Моя сестра. Но хватит об этом. Ты можешь что-нибудь сделать? – Да, – сказал я, опуская палец в краску. – Молчи и повинуйся. |