Книга Искушение, страница 69 – Трейси Вульфф

Я закатываю глаза.

– Чувак, ничего лучше тебе не обломится.

– Это мы посмотрим.

Он делает два шага назад, а я – несколько шагов в противоположном направлении. И даже не несколько, а куда больше, поскольку, если я чему-то и научилась в Кэтмире, так это тому, что нельзя быть слишком осторожной, когда речь идет о твоей личной безопасности.

И тут Флинт делает это.

Он опускается на четвереньки, и я потрясенно смотрю, как сам воздух вокруг него образует нечто вроде воронки. Я точно не знаю, что тут происходит, но что-то определенно происходит, потому что воздух, окружающий его, туманится, его силуэт становится размытым.

Из осторожности я отхожу еще на пару шагов, и правильно делаю, поскольку за мглой следует яркая вспышка, которая едва не ослепляет меня. Проходит несколько секунд, и Флинта окутывает радужный свет, это продолжается пять, шесть, семь секунд или около того – и вот уже передо мной стоит гигантский зеленый дракон. По-настоящему гигантский. И невероятно красивый.

Когда Флинт в своем обличье дракона пытался убить меня, я не могла оценить его по достоинству, но теперь, когда он смотрит на меня с драконьей версией его дурацкой ухмылки, я не могу не заметить, что он очень, очень красивый дракон.

Он высок, широк и мускулист, с длинными острыми рогами, немного загнутыми назад. Его глаза имеют такой же янтарный цвет, как и у Флинта-человека, но со змеиными вертикальными зрачками. И огромные крылья – такие огромные, что под каждым из них могло бы укрыться несколько человек. И чешуя… я всегда знала, что он зеленый, но теперь вижу, что все эти чешуйки имеют разные оттенки зеленого и накладываются друг на друга таким образом, что кажется, будто он переливается, даже когда просто стоит передо мной.

Флинт терпеливо ждет, пока я оглядываю его, но, в конце концов, ему это, видимо, надоедает, поскольку он опускает голову и показывает мне свои острые грозные зубы, будто давая понять, что пора приниматься за дело. Что ж, мне все ясно. Но я начинаю понимать, что до того, как он поменял обличье, нам следовало обговорить несколько вещей, потому что мне становится все более и более очевидно, что у нас есть по меньшей мере одна серьезная проблема.

– Мы оба знаем, что ты великолепен, так что я не стану терять время, говоря тебе об этом. – Я медленно, осторожно приближаюсь к нему, и его глаза следят за каждым моим шагом, хотя мой комплимент, похоже, ему нравится, потому что он все-таки прячет свои грозные зубы.

– Но у меня есть к тебе один вопрос, – говорю я, думая, что, может быть, стоило бы погладить его.

– Ты же понимаешь, что в драконьем обличье он не может говорить, да? – вдруг спрашивает Хадсон, и я вижу, что он сидит на ступеньках парадной лестницы, что немного удивляет меня. Видимо, больше ему не хочется уединяться.

Я, прищурившись, смотрю на него.

– Разумеется, понимаю.

– Тогда как же он, по-твоему, сможет тебе ответить? – спрашивает Хадсон. – С помощью языка глухонемых? С помощью танца? С помощью дымовых сигналов?

– Ты мог бы заткнуться и дать мне сказать, – говорю я. – Ну?

Хадсон машет рукой, как бы говоря: «Давай, не стесняйся».

Я опять поворачиваюсь к Флинту.

– Я не знаю, каким образом ты ответишь на мой вопрос, но полагаю, что ты что-нибудь придумаешь.

Он фыркает, затем вскидывает голову жестом, который я могла бы охарактеризовать только как «царственный». И жест этот означает: «Говори».

– Ты говорил, что я могла бы летать, сидя у тебя на спине. Но… – Я поднимаю глаза. – Каким образом я могу взобраться тебе на спину? Ты же такой огромный. Так что это определенно не будет похоже на катание верхом на лошади.

Он фыркает опять, на сей раз с немалой долей оскорбленного достоинства. Оказывается, драконы – во всяком случае, этот дракон – умеют выражать свои мысли и чувства куда лучше, чем я ожидала.

Флинт смотрит на меня еще пару секунд, думаю, затем, чтобы я еще лучше поняла, как он оскорблен тем, что я сравнила его с лошадью. Потом медленно опускает голову и тычется в меня носом.

И я таю. Потому что, когда Флинт-дракон не пытается убить меня, он очень, очень мил.

– Да, да, да, – говорю я, гладя его нос и кожные складки.

Он издает какой-то звук, прижимается к моей руке, и я не могу не рассмеяться.

– Ты ясно дал мне понять, что тебе не нравится, когда я сравниваю тебя с лошадью, но сейчас ты ведешь себя как гигантский щенок. – Чтобы доказать это, я, подняв руку, чешу его макушку, и, клянусь богом, в ответ Флинт улыбается – насколько вообще может улыбаться дракон, если учесть наличие острых, как ножи, зубов и всего прочего.

Я глажу его еще пару минут, и это нравится мне не меньше, чем ему. Но время идет, идет быстро, и, в конце концов, я опускаю руки и отхожу в сторону.

Дракон фыркает и опять толкает меня носом – ясно показывая, что хочет еще ласки, – однако на этот раз я только быстро похлопываю его по голове.

– Сам понимаешь, если бы я могла, я бы стояла тут весь день, гладя тебя, честное слово. Но нам нужно выполнить задание мистера Дэймасена, а ты пока так и не объяснил мне, как я смогу взобраться к тебе на спину.

Флинт опять фыркает, затем испускает громкий вздох, опускаясь на колени.

– Да, это классно. Но я по-прежнему не могу залезть тебе на спину. – Даже когда его брюхо касается земли, до спины все равно остается восемь – десять футов, так что я не могу даже коснуться ее, не говоря уже о том, чтобы сесть.

Флинт опять вскидывает голову с таким видом, будто ему не верится, что мы вообще ведем этот разговор. И, кажется, картинно закатывает глаза – что не очень-то приятно. Одно дело, когда глаза закатывает Флинт-человек, и совсем другое – когда, глядя на тебя, это делает дракон. Не знаю почему, но так оно и есть.

На этот раз, когда он тычет в меня носом, я не глажу его.

– Я серьезно, Флинт. Нам нужно придумать, как мне попасть на твою спину.

– Ты могла бы использовать седло и какие-нибудь большущие стремена, – предлагает Хадсон.

– Если ты не хочешь мне помочь, то я сейчас не желаю с тобой говорить, – огрызаюсь я, прежде чем Флинт опять толкает меня носом, на сей раз сильно. – Эй, перестань! Больно!

Он делает это опять. И опять с такой силой, что у меня вполне может остаться синяк.

– Флинт! – Я сердито смотрю на него и делаю несколько шагов назад. – Перестань валять дурака. Ты делаешь мне больно.

Он вздыхает – и это самый терпеливый вздох, который я когда-либо слышала. И на сей раз толкает меня уже не в плечо, а в бедра.

– Хватит! Если ты будешь продолжать в том же духе, я уйду… – Я вскрикиваю, поскольку Флинт втискивает свою голову между моих колен.