Онлайн книга «Шанс для дознавателя»
|
— Джо, а сколько инквизиторов должно входить в штат в Лаерже? Мужчина не удивляется вопросу — хмурится, загибает пальцы и через пару минут рожает ответ: — Пятеро. — Войд, Хилл, Вермейер, — подобно Джо, я загибаю пальцы, оставляя ровными два, — Максвелл, Лавджой? — Ещё Алвис, — напоминает исследователь. — Без разницы, могли бы кого-то одного убрать, это бы не вызвало столько вопросов и лишнего внимания. Почему сразу всех? Истина доходит медленно, но неотвратимо. Если переведен весь старый инквизиторский состав, значит, этому есть только одно объяснение. — Джо, а есть дело, к которому причастны все трое? Мужчина некоторое время глядит на меня с суровым прищуром, будто пытаясь понять, стою ли я информации. И по всему выходит, что стою, потому что в следующий миг Джо морщит нос и, будто нехотя, выдает: — Да. Но это тебе ничего не даст, потому что… — Потому что Морриса перевели в центральную тюрьму, верно? — грустно улыбаясь заканчиваю я, — чтобы никто — ни я, ни другие — не дотянулись? Мне откровенно паршиво. Даже вкусные бутерброды и горячее молоко больше не кажутся такими прекрасными в эту зимнюю ночь. А ведь могла догадаться и раньше… — Мейд, ты ничего не знаешь. — Разумеется, — мой стул жалобно скрипит по полу и, резко встав, я собираю со стола посуду, — ничего не знаю и знать не должна. Отлично. Договорились! Сказать, что я зла, это не сказать ничего. Я в ярости. Первозданной, темной, как сама ночь и дикой, как все темные века вместе взятые. Запоздавшее понимание того, что мной играли, как пешкой, накатывает волной. Я даже посуду не могу помыть — руки трясутся и, неловко дернувшись, я ссаживаю себе кожу на пальце. Шипя, тянусь к шкафчику, где Адель держит заживляющее зелье и изо всех сил стараюсь не расплакаться. И Джо все понимает. Потому что не говоря ни слова, выезжает из кухни и возвращается спустя несколько минут, с небольшим тубусом на коленях. — Мейд, я не вправе тебе ничего рассказывать, поэтому рассчитывай на свою сообразительность, — с этими словами он кладет тубус на стол и, помешкав, добавляет, — интересно, Максвелл понимает уровень твоей эрудиции? — Не уверена, — завязав палец непромокаемой повязкой, я все же домываю тарелку, — судя по всему, он думает, что нашел себе очередное увлечение. Ответа на эту реплику я не жду — его и не следует. Джо за моей спиной молчит, а по кухне плывет едва заметная волна иронии и веселости. — Мы же договаривались не пользоваться даром в доме, — напоминает он. — Да, прости, — я быстро схлопываю сканирование и все-таки поворачиваюсь. Мужчина иронично улыбается, глядя на меня, а глаза его сверкают весельем. Интересно, что я такого смешного сказала? Возмутиться не успеваю — Джо играет на опережение: — Ладно, поеду я, — зевает он, — до утра ещё несколько часов, можно попытаться вздремнуть. В твоей комнате убрали, поэтому располагайся. С утра, как ты слышала, Максвелл пришлет транспорт. Тут уж прости, — разводит мужчина руками, — но я ему мешать не буду. Оказавшись в комнате, я не спешу укладываться — день получился длинным, но короткая передышка в кресле сыграла мне на руку. Поэтому, игнорируя кровать, прохожу к столу и, усевшись, достаю перо и бумагу. Мне нужно привести все к единой системе — стройной и, по возможности, логичной. А там, глядишь, и заполнятся все темные пятна. Итак, Моррис. Центральная фигура всея ситуации. Выходит, что, если инквизиторы — причем все трое — как-то были связаны с Моррисом, то должны быть какие-то зацепки. И интересно, каким боком здесь архивариус? Я кручу лист бумаги перед собой, поворачивая то одним, то другим боком, пытаясь выжать из имеющейся информации максимум. Не выходит — и стройный ряд нарисованных прямоугольников с фамилиями инквизиторов тому явное подтверждение. Должно быть что-то еще — что-то, объединяющее всех четырех людей. Вряд ли это Терра. Кстати, о Терре. Вскинув голову, я некоторое время гипнотизирую взглядом противоположную стену, украшенную рисунком Лоя двухлетней давности. То, что изображено на листе бумаги, мною уж никак не назовешь — но, глядя на странного вида чудище, я почему-то каждый раз радуюсь, что у него хотя бы два глаза. C горничной все просто и одновременно все сложно. Будь она каким-то боком причастна к инквизитором, в центральную тюрьму её забрали бы вместе с Моррисом. За что? Да нашли бы. Но нет — о девушке будто… забыли. Исправно кормили, выводили на прогулки, при этом не упоминая нигде. Ведь, кроме первого допроса других и не было. И, если бы не я, сидеть бы ей до бесконечности. А ведь сейчас… Перо замирает в застывших пальцах, а я остекленевшим взглядом упираюсь в столешницу, с кристальной четкостью понимая свою ошибку: Терра Уилсон, бывшая служанка Гордона Морриса в данный момент спит в одной из комнат моего дома. Интересно, когда это мне отшибло мозги? Халат висит на спинке стула. Набросив его, я прямо босиком сбегаю по лестнице на первый этаж. Общий передатчик виден в слабом свете ночника — иногда дети спускаются попить воды. Но мне свет не особо нужен — свой домашний номер я наберу даже вслепую. Правда, ответа приходится ждать долго — я выслушиваю одну серию гудков, другую и лишь на третьей мне улыбается удача. — Терра… — договорить я не успеваю — на меня обрушивается волна радости и облегчения. — Ой, мисс Локуэл! Вас тут… — Искали, знаю, — прерываю девушку я, — нашли уже. Я по делу. Работает сразу — восторг на той стороне трубки утихает и я досадливо морщусь, понимая, что опять неосознанно сканирую. — Твой предыдущий работодатель, — аккуратно подбираю слова, — он чем занимался? Мне не стыдно за свое незнание — ситуация с архивом и дальнейший перевод Морриса в центральную тюрьму не оставили никаких шансов. Поверхностное нащупывание рода его деятельности тоже принесло слабые плоды — в городе он слыл торговцем антикварной мебелью, что уже само по себе вызывает вопросы — ну какие в Лаерже антиквары? Горничная долго молчит и я уж думаю продолжить разговор завтра, как она все же тихо откликается: — Ничем особым. У него антикварная лавка в центре — несколько раз в неделю выезжал туда. В остальное же время… да нет, мисс Локуэл, ничего особенного. Но я не сдаюсь: — Может, было что-то необычное? Может, привлекающее внимание? Тишина в трубке в этот раз царит долго. А затем Терра вновь оживает: — Не могу назвать это необычным… — Говори. — Он играл. Я киваю, глядя свое растрепанное отражение в темном прямоугольнике окна: — Кости? Карты? Или… |