Онлайн книга «Девчонки, я приехал!»
— Это я колпаковским мальчишкам пошила. И Агаша раскинула на чехле рояля три рубашки — самые настоящие, с воротничками, пуговицами и манжетами! — Из того полотна, что у нас оставалось. Помнишь, в ГУМе брали, ещё Павел Егорович жив был. Надинька не помнила никакого полотна, но рубашки вышли отличные! — Вот как ты хорошо умеешь придумывать, Агаша! — Да чего там придумывать-то! Трое мальцов, поди их одень-обуй. А тут всё подспорье. Поела? Надинька вздохнула и кивнула. — Ну, давай-ка собираться. Ты завтра в институт идёшь? — Нет, Агаша. Завтра лабораторные работы, я их с другой группой сдала. Мы же завтра переезжаем!.. Весь вечер до прихода доктора они собирали книги и посуду — в новый Федотов сундук. Яков Михайлович ужинать наотрез отказался. Он был расстроен, выглядел неважно и всё время молчал, только фыркал носом. — Ну, к чему этот переезд? — заговорил он наконец, когда Надинька попросила его завязать бечёвкой очередную стопку книг. — Чем тебе тут не живётся? Сергей всё время на службе, ты сама говоришь, раньше Нового года его не жди! — Яков Михайлович, миленький! Да ведь там квартиру нужно обживать! — И где эта квартира? Наверняка у чёрта на рогах! — Я даже и не спрашивала, — призналась Надинька. — Какая разница? — Так ведь большая разница! Наверняка к вам не наездишься теперь! И что мне тут делать одному в таких хоромах? — Доктор, да не всё же вам между книгами спать! — Надинька, — доктор сдёрнул очки. — Я спал и на нарах, и на шконке, и на соломе, и на бетонном полу! Поверь мне, спать среди книг — это райское наслаждение!.. — Поедемте с нами, — предложила Надинька. — Что тут особенного? — Твой молодой муж будет несказанно рад обнаружить на своей новой квартире такую весёлую компанию! — Вы его не знаете, Яков Михайлович! Он на самом деле будет рад! В коридоре затрезвонил телефон, и бабуся Колпакова — словно караулила! — тотчас же ответила: — У аппарата!.. Надинька бросила завязывать книги и прислушалась. — Надежда, междугородняя вызывает! Где ты там есть! Беги скорей! Надинька помчалась вон из комнаты. — Да! Да!.. — Как я рад, что дозвонился, — сказал Серёжа ей в ухо. — Я тебе сегодня тоже звонила! — прокричала Надинька. — Но линия была занята. Бабуся Колпакова стояла рядом и ловила каждое слово. — Что твоё комсомольское собрание? — Ужасно! — радостно крикнула Надинька. — Просто ужасно! Я чуть не подралась с одним комсомольцем! Мирка меня удержала! — Что такое?! — Он сказал, что я веду буржуазный образ жизни и вообще непонятно, кто у меня муж! — Надинька, родная, — сказал Серёжа. — Держись. — Я держусь, держусь. — Если завтра самолёт пойдёт в Москву, я постараюсь прилететь на пару дней. — Хорошо, — согласилась Надинька, отлично понимая, что самолёт «не пойдёт» и Серёжа не прилетит. Так бывало уже много раз. — Серёжка, Яков Михайлович переживает, что мы съезжаем и он остаётся один. — Приглашай его жить с нами, — тут же отозвался Серёжа. — Места всем хватит. — Агаша не верит, что тебе дали квартиру. — Как же не верит, если вы завтра туда отправляетесь? Шофёр приедет часам к четырём. Ты возьми для начала только самое необходимое, остальное заберём потом, на грузовике. Надинька вздохнула. Заберём — это значит, что забирать будут они с Агашей вдвоём. …Должно быть, именно об этом говорил доктор, когда утверждал, что Надинькину любовь ждут большие испытания! Она и готовила себя… к испытаниям, а не к постоянному отсутствию мужа. Ей представлялись странствия, лишения, постоянный труд, и всё это вместе, вдвоём! А ничего не было — Надинька жила точно так же, как и до замужества, и это было странно и неправильно. — Всё, меня вызывают, — торопливо проговорил Серёжа. — Мы непременно вскоре увидимся, Надежда. Я понимаю, как тебе трудно. — До свидания, Серёжа, — проговорила Надинька в смолкшую трубку. — Съезжаете, значит? — спросила бабуся Колпакова, когда междугородняя прозвонила отбой. — И далёко? — Я опять не спросила, — спохватилась Надинька. — Как это люди живут, — задумчиво выговорила бабуся. — Съезжают, а куда, сами не знают! — Да мы ещё вернёмся, — пообещала Надинька. — За вещами. Завтра нас легковая машина повезёт. — Машина, — фыркнула бабуся Колпакова. — Да ещё легковая! Гляди на них! И удалилась в сторону кухни. Спала Надинька на удивление прекрасно и проснулась в предчувствии чего-то хорошего, радостного. Агаша уже давно встала и хлопотала около узлов и тюков. Надинька помчалась в ванную, с удовольствием умылась и почистила зубы, облилась ледяной водой — б-р-р, как холодно! — вернулась к себе и стала одеваться за ширмой. — А доктор уже уехал, Агаша? — Доктор здесь, — объявил Яков Михайлович из соседней комнаты. — На который час намечен отъезд? — На четыре пополудни! — отрапортовала Надинька. — Поедемте с нами, доктор, правда! — Никуда я с вами не поеду, — мрачно сказал Яков Михайлович. — У меня сложный больной, я сегодня задержусь на службе. — Да вы так-то уж не огорчайтесь, — подала голос Агаша. — Мы же не в Сибирь уезжаем, в одном городе остаёмся. — Да-с, — согласился доктор саркастически, — не в Сибирь. Что за идиотская выдумка с этим переездом! — Я ужин вам под подушкой оставлю. Заверну кастрюльку получше, чтоб вам не греть. — Благодарю покорно, я вполне дееспособен. Итак! — Решительным шагом он прошёл к вешалке, натянул пальто и нахлобучил шапку-пирожок. — Долгие проводы — лишние слёзы. До свидания, и всего наилучшего. Надинька кинулась к нему, обняла и расцеловала. — Доктор, миленький! Агаша права, никуда мы не денемся! И Серёжка говорит — пусть доктор с нами живёт! — Очень трогательно, — доктор отстранил от себя Надиньку. — Ну, доброй дороги! — Мы будем скучать, — сказала Надинька. — Правда, Агаша? Та подошла, притянула к себе голову доктора и поцеловала в лоб. — Ничего, ничего, — сказала она, — дай бог, не в последний раз видимся. Яков Михайлович махнул рукой и широким сердитым шагом вышел в коридор. Хлопнула входная дверь. Агаша покачала головой. |