- Я в порядке. Завтра выходим.
Кириан едва их слушал. Мысленно он уже спускался в пещеры, но ему хватило благоразумия согласиться с Шорохом, что лучше подождать до завтра. Кириан вздохнул, кончиками пальцев нежно коснулся драконьей души и тут же отдёрнул руку. Ещё чуть-чуть.
Фай
Дверь резко распахнулась, и Фай подскочил от неожиданности. Сосед замер на пороге, цепко огляделся по сторонам и сделал шаг вперёд.
- Тебе письмо, - он кинул его на стол и захлопнул дверь.
Фай медленно встал, держась за живот, взял письмо и вернулся на кровать. Магия Резора спасла ему жизнь, но полностью рану он не излечил. Сказал, боль будет уроком на будущее. Фай был даже рад этому: он не переставал винить себя за беспомощность перед той троицей, и боль заставляла его с ещё большим усердием искать новое и учить уроки магии.
Фай развернулся письмо. «Аодхфайонн», - первое слово бросилось в глаза, и он тут же отложил его. Не стоило искать подпись – так к нему обращался только отец. Фай не сомневался: опять в письме будет с десяток нравоучений и требование приехать домой. Как будто он кому-то нужен там! Отец опять уйдёт в мастерскую и будет расписывать горшки. Мать – готовить, стирать, мыть и только раз или два посмотрит на него да погладит по голове, точно он ребёнок. А уж братья! Что бы не случилось, у них одни игры на уме так и останутся.
Фай вздохнул и развернул письмо.
«Аодхфайонн, как можно скорее приезжай домой проститься с матерью. Болезнь унесла её жизнь за три дня. Врачи сказали, ей могла помочь только магия или чудо».
Несколько минут Фай смотрел на письмо, не мигая. Прочитанное не укладывалось в голове. Глянул на дату – с момента написания прошла неделя. Рядом виднелось пятно чёрной краски. Опять отец рисовал на своих дурацких горшках. Но традиционный торлигурский стиль, который он использовал, делался белой, синей или красной краской. Чёрную отец использовал, только когда ему было плохо.
Фай жадно уставился в текст письма и несколько раз перечитал его.
Неделя как… А он и не знал. Почему только сейчас?
Целая неделя. Фай резко вскочил, скомкал письмо и швырнул его. Он заметался по комнате. Живот тут же отозвался болью, но Фай едва обращал внимание.
Вдруг он резко остановился, нашёл письмо, расправил его. «Могла помочь только магия». Будь он сильнее, он бы узнал раньше. Будь он сильнее, он бы спас маму.
Фай сжался в комок. Хотелось вызвать Амаю, поделиться, и чтобы она улыбнулась, а он увидел, что пусть ему больно, но она его понимает.
Будь он сильнее! Ну как теперь приехать домой? Без мамы это не дом. У неё всегда было столько дел – конечно, тяжело содержать троих мужчин и целый двор, – но она находила время посмотреть на него и погладить по голове. А когда-то это казалось глупым и так злило.
Фай сел на кровать, закрыл лицо руками и тут же снова встал, потянулся к полке с книгами. Будь он сильнее… Больше это не должно останавливать.
Мысль, что будь он чуть сильнее, то Амая была бы рядом, мама осталась жива, преследовала повсюду. Фай ни на чём не мог сосредоточиться и раз за разом возвращался к мысли «если бы…» Тоска и вина крепкими когтями обхватили сердце и сжимали всё сильнее.
- Хватит, - шепнул Фай, злясь на себя. Он пошире открыл окно, и комната тут же наполнилась уличным гомоном. Фай сел посреди комнаты, скрестил ноги, положил руки на колени и закрыл глаза, сосредотачиваясь на звуках и запахах. Резор говорил: чтобы видеть, не обязательно находиться рядом с тем, что нужно увидеть.
Фай ухватился за звук едущего паромобиля, представил его: новенькая машина, выкрашенная в синий, медная труба блестит на солнце, выплёвывает пар, колёса движутся быстро, но то и дело подскакивают на неровной дороге. За рулём сидит светловолосый паренёк, постоянно поправляет кепку, падающую на глаза, и едва смотрит перед собой, так он спешит. Фай знал, что всё это его фантазии, но воображение помогало перейти к реальности.
До этого мысленные путешествия по городу он совершал только вместе с Резором. Маг велел тренироваться, хотя Фай отлынивал от задания. Он боялся, что не сможет вернуться.
Путешествие напоминало момент, когда Фай скользнул в книгу, ведомый Широм. Он так же становился тенью, однако мог контролировать сознание и сам выбирал направление.
Фай медленно, но уверенно двинулся по улицам Киона. Всё вокруг было хорошо знакомым, а люди, не замечая его, спешили по своим делам и разговаривали. «Будь он сильнее», - снова мелькнула мысль. Он упустил сосредоточенное состояние, вернулся в комнату и заскрипел зубами от злости и отчаяния.
Фай усилием заставил себя вернуться в ту же точку, из которой прыгнул. На миг показались знакомые очертания города, и вдруг они стали мелькать, точно вспышки, и сам город менялся: дома становились всё меньше, пока не исчезли вовсе, сменившись деревянными постройками, а затем пустынным берегом моря.
И вот уже Фай смотрел на город, потом на континент, на весь мир с высоты. Он никогда не знал этого, но знания сами шли в голову.
На севере – Арлия. Вся изрезанная бухтами и заливами, покрытая лесами. В южной части – высочайшие Драконьи горы. Юг, точно клык, врезался в Тёмное море. Когда-то оттуда уходили корабли во все части света. На западе – Эссея. Край лесов и озёр, дикий, малоизведанный и прекрасный. Восток – Ойол, похожий на полумесяц. Его делили три великие реки. В горах, где они брали начало, – священное место. Фай чувствовал, что для него вход воспрещён, никакие силы ему не позволили бы заглянуть туда. Юг – Нангри, с высоты похожий на сердце, посередине разделённый горами. Реки, джунгли, дикие народы и звери – слишком опасно.
Взгляд сосредоточился на Арлии. По континенту гуляли ураганы и бури, они разрушали всё, что встречали на своём пути, и империи падали. Ветер стих, тогда выжившие – войдя в стихию одними, из неё они уже вышли другими, – стали строить новый мир. И снова случилось неизбежное: реки и моря покинули берега, под водой оказались целые государства. Но вот вода вернулась, и снова показалась суша. Новые народы пришли к власти и едва помнили, кто был до них. Перед глазами появился туман, а когда он рассеялся, Фай увидел Арлию, охваченную огнём. Но что-то остановило его, мир не разрушился, а народы не изменились. Да только всё равно Инфер уже не был прежним, он ослаб, держался на последних ниточках, точно истрепавшийся кусок ткани. И вот Арлию сотрясла земная дрожь. Дома и горы рушились, а на их месте, точно по велению магии, тут же появлялись целые леса. Ветви и корни рушили скалы, стены, и мир уступал лесам.
Фай отчаянно рванулся вперёд, чтобы узнать, что случилось дальше, и тут же оказался в комнате. Голову и грудь сдавило, дыхание вырывалось с хрипом, перед глазами потемнело, но вот боль отступила. Фай медленно поднялся и рухнул на кровать. Он прижал руки к вискам и лёг на спину.
Что это было? Люди не плавали по морям дальше прибрежных островов. Считалось, что за ними – бурные моря, пираты, земли, смертельно опасные для людей. Даже говорить о них было не принято. А как на самом деле? Что если правда – вот она? И дальше точно такие же континенты, государства. Фай не видел ни стран, ни городов, но откуда-то знал, что они существовали.
