Книга Декоративка. Книга 2, страница 22 – Агата Грин

— Эй!  — дрожащим от ярости голосом  сказала я,  и подошла  к мужчине.  — Отойди от клетки!

Вазраг, наконец, заметил мое присутствие. Обернувшись, он посмотрел на меня пренебрежительно, и, узнав, расплылся в улыбке:

— А-а-ах, вот оно что... Нашла-таки волка подружки, Флана? Так вот, скажи своей пигалице, чтобы закрыла рот и вышла отсюда, пока не словила оплеуху. Пощажу дуру на первый раз.

— Но ведь… 

— Делай, что велено! — рыкнул на Флану Вазраг. Девчонка вздрогнула и попятилась.

Понятно, она боится этого большого дядю. Он и впрямь большой – и в длину, и в ширину. Волосатый и бородатый, темной масти, глаза тоже темные, как угли.  Медведь, а не человек… впрочем, сравнение с медведем слишком лестное для него. Одет недурно, в кожу и меха, на пальце перстень с желтым камешком, значит,  занимает в крепости высокое положение.

Флана снова попыталась как-то улучшить ситуацию.

— Вазраг,  — жалобно повторила она,  — Ванде ведь и впрямь велела волка  отыскать… Не трогай его.

— Ты мне еще и перечить будешь?  Выметайся, говорю!

— Но ты же не тронешь его? 

— Трону,  и если не уберешься сейчас же, то прямо при тебе!

Всадница уставилась на него огромными глазами  перепуганного ребенка. Она и есть ребенок, пусть и в сильном теле…  Но я – не ребенок. Пройдя еще немного вперед, я задрала голову и взглянула в темные, глубоко посаженные глаза этого агрессивного самца.

— Повторяю в последний раз,  — сказала я,  — отойди от клетки.

Вазраг ухмыльнулся и с интересом на меня посмотрел. Затем, сграбастав свободной лапищей за овчинный жилет, подтянул к себе и приподнял так, что носки моих ботинок повисли в воздухе.  Жилет затрещал.

— Будешь шипеть на меня, змеища, и я тебя в узел завяжу,  — пригрозил мужлан, глядя на меня больше с любопытством, чем со злостью.  

— Тронешь моего волка, и я убью тебя,  — в том же тоне ответила я. 

— Вазраг! Не надо! — крикнула Флана.

Ее окрик опоздал: он встряхнул меня так, что  у меня клацнули зубы, затем отшвырнул к Флане с такой силой, так что я врезалась в нее, и мы вместе упали  на один из ящиков. Я скатилась с ящика и здорово ушиблась спиной о холодный пол, но, к счастью, не треснулась об него головой, успела сгруппироваться. А Флана и вовсе словно не заметила падения, вскочила сразу, начала меня поднимать.

— Уведи ее,  — бросил ей Вазраг,  — и чтоб я ее больше не видел разгуливающей по крепости. Пусть сидит взаперти, дрянь. Может, поймет, что к чему.

— Да, лучше уйти,  — пролепетала Флана, которую я впервые видела настолько беспомощной. Она попятилась спиной к дверям, таща меня за собой. А я… я смотрела, не отрываясь, в лицо Вазрага, расплывающееся, туманное, но определенно вражеское.

— Твой волк, да?  — спросил он, ухмыляясь.  — Так и быть, пришлю тебе то, что от него останется.

Сказав это, он снова повернулся лицом к клетке. Флана обхватила меня за плечи, вынуждая развернуться, и подтолкнула к дверям. Однако я не могла уйти, не могла оставить  измученное и раненое животное наедине с другим животным, жестоким!

Извернувшись, я выскользнула из хватки Фланы, вытащила горящий факел из крепления на стене и, подбежав к Вазрагу, окликнула:

— Эй!

Он обернулся, и я врезала факелом ему прямо по лицу. Он заорал, скрючился и, одной рукой попытался меня схватить, но Флана уже оттащила меня за плечи.

Борода Вазрага задымилась, и он кинулся наружу. Как только мужлан выскочил, я закрыла дверь и стала двигать к ней ящики.

— Флана, помоги,  — кряхтя, попросила я,  — у нас мало времени, сейчас все набегут. Ящиками надо дверь заблокировать.

Она  посмотрела на меня потерянно, затем, двигаясь медленно, как в полусне, начала помогать. Защитив более-менее вход, я подошла к клетке и, прищурившись, стала разглядывать волка.  Крупный, взъерошенный, с замёрзшей кровью на боках, шее, морде, он жег меня глазами, желтыми и знакомыми. Дышал он тяжело,  лапы дрожали, но он все равно был готов  защищаться и убивать.

Это был Млад, вне всяких сомнений.

— Млад, милый, это я,  — обратилась я к нему ласково, как к ребенку.  — Держись, приятель. Мы тебя на ноги  поставим.  

Он ощерился.

— Знаю, нам пришлось тебя оставить, но у нас не было выхода, — проговорила я, не обращая внимания на рычание и прочие элементы угроз.  Я надеялась, он узнает меня, мой голос. — Все будет хорошо.

 — Не будет,  — глухо возразила Флана.

В подтверждение ее слов снаружи раздался разъяренный вопль, состоящий из местных нецензурных выражений и требования как можно скорее выйти.  Моя несчастная опекунша – несчастная именно потому, что моя – сжалась, съежилась, и, став на вид еще младше, пискнула:

— Он нас убьет.

— Никто не позволит этому верзиле убить двух женщин, Флана, так что без паники. Не переживай, я сама все решу.

Вазраг стал ломиться к нам; слышались еще и другие голоса. Рассвирепевшего мужика пытались остановить, а доски сарая так и трещали…

— Шум – это очень хорошо,  — спокойно сказала я.   — Это значит, Вандерия очень скоро узнает о произошедшем и мы все решим с ней.

Флана молчала. Как только Вазраг пробил своим мощным плечом дверь и попытался влезть, она машинально закрыла меня собой, но это было лишнее: мужиков на подмогу собралось уже столько, что все вместе они  смогли оттащить Вазрага от сарая.

— А теперь можно выйти,  —  сказала я и посмотрела на Флану.

— Что же ты натворила…  — вымолвила она.

— Если бы я ушла, он бы убил Млада, а перед этим бы поиздевался над ним раненым, не способным дать нормальный отпор. Он получил, что заслуживает, Флана. Я бы еще и не то сделала, чтобы его остановить.

— Ты просто не знаешь, кто он. Он…

— Тупой скот? Это я уже поняла.

Флана хотела еще что-то сказать, но не успела. Драган  сунул голову в образовавшуюся щель и велел выходить.

Перед Вандерией мы предстали вместе с Фланой; Драган привел нас в ее покои. Мэза встала прямо перед нами, сцепила руки в замок за спиной, и долго поочередно смотрела в наши лица.

— Флана, — произнесла она, нарушив давящее молчание, — объяснись.

— Это я попросила ее найти волка и доставить сюда, — солгала я, и выступила вперед. 

— Неважно, о чем ты просила ее,  Ирина, — мягко проговорила Вандерия.  — Важно, что Флана нарушила правила. Нельзя тащить в крепость что ни попадя, особенно хищного зверя.

— Я виновата, моя мэза, — пролепетала всадница, не осмеливаясь поднять на женщину взгляд. — Думала, хорошее дело сделаю…

— Хорошее? — переспросила Вандерия. — О-о-о, дитя мое… Я не сомневаюсь, что ты руководствовалась самыми лучшими побуждениями, но в итоге причинила зло  и бедному зверю, которому пришлось пережить непростой полет в когтях гуи, и своей подопечной, взволновав ее, и Вазрагу. Зачем ты вступила с ним в спор? Если ты была не согласна с ним, надо было пойти ко мне. Я бы нашла решение, которое всех удовлетворило.