Книга Все ловушки Земли, страница 204 – Клиффорд Саймак

И что же у нас осталось? Несколько кварталов деловых зданий. Несколько акров с промышленными сооружениями. Городское правительство, обязанное заботиться о миллионе людей, которых здесь уже нет. Бюджет, до того задравший налоги, что даже владельцы предприятий предпочли отсюда сбежать. Аресты на имущество, завалившие нас ничего не стоящей недвижимостью. Вот что у нас осталось. И никакая торговая палата, никакая рекламная кампания, никакой мудреный бизнес-план не поможет нам подняться с этого дна. Если вы считаете иначе, то это значит, что вы спятили. Как же нам быть? Есть только один ответ, и он предельно прост. Город, как общественный институт, умер. Можно еще несколько лет побарахтаться, но конец известен.

— Мистер Вебстер…

Вебстер не дал мэру перебить себя.

— Но что касается дня сегодняшнего, — сказал он, — то я мог бы остаться и поиграть вместе с вами в кукольный домик. Мог бы притворяться, будто верю, что город еще не обанкротился. Мог бы и дальше обманывать себя и вас. Но есть, джентльмены, на свете такая штука, как человеческое достоинство.

Ледяную тишину нарушили шуршание бумаг и сдавленное покашливание какого-то растерявшегося слушателя.

Джон Дж. Вебстер круто повернулся и вышел из зала. На широкой ступени каменного крыльца остановился, задрал голову и увидел в безоблачном небе кружащих над шпилями и башнями мэрии голубей.

Он мысленно встряхнулся, как выбравшаяся из воды собака.

Конечно, он свалял дурака. Теперь придется искать работу, и вряд ли она найдется скоро. Староват он для таких приключений.

Однако вопреки этим невеселым мыслям с его губ слетал бодрый мотивчик, а поступь была тверда.

Хватит лицемерить. Хватит по ночам не смыкать глаз, размышляя о том, что город обречен, что любые попытки его спасти напрасны и ты зря получаешь жалованье. Жуткая это штука — тоска мастера, сознающего, что его труд бесполезен.

Он вышел на парковку и направился к своему вертолету.

Пожалуй, настало время переселиться в глушь, как хочет Бетти. Вечерами бродить по принадлежащей тебе земле. И там будет речушка. Конечно, будет — и в ней можно развести форель…

Он наказал себе подняться на чердак и проверить снасти для ловли рыбы нахлыстом.

Марта Джонсон дожидалась мужа у ворот скотного двора. По улице разносилось тарахтение старого автомобиля.

Ол неуклюже слез с водительского сиденья, лицо — усталое, невеселое.

— Что-нибудь продал?

Ол отрицательно покачал головой.

— Дохлый номер. Выращенное на ферме больше не берут. Меня на смех подняли. Показали кукурузные початки вдвое больше моих, и с рядами зерен поровнее, и такие же сочные. А вкус, говорят, даже лучше. — Он отвесил пинка земляному кому, и тот разлетелся пылью. — Нет смысла продолжать, — заявил старик. — Прикончила нас гидропоника.

— Давай попробуем ферму продать, — предложила Марта.

Ол промолчал.

— Ты можешь работать на гидропонной фабрике, — сказала жена. — Гарри устроился туда, ему очень нравится.

Ол помотал головой.

— Или садовником, — продолжала Марта. — Садовник из тебя выйдет отличный. Богачи, что в большие поместья переселились, нанимают работников для ухода за цветами и кустами. Это престижней, чем машинами обходиться.

Ол снова покачал головой.

— С цветочками возиться предлагаешь? — проворчал он. — Тому, кто двадцать с лишним лет выращивал кукурузу?

— Мы бы самолетиком обзавелись, — не унималась Марта. — И водопроводом, и ванной — сколько можно воду на кухне греть для старого корыта?

— Не умею я самолетом управлять, — возразил Ол.

— Научишься, — сказала Марта. — Нынче это просто. Вон, у Андерсонов детки — от горшка два вершка, а носятся на своей машинке где хотят. Правда, один оплошал разок и сверзился, но…

— Я об этом подумаю, — в отчаянии пообещал Ол. — Обязательно.

Он перелез через низкую ограду и пошел в поле. Марта стояла возле автомобиля и провожала мужа взглядом. По ее пыльной щеке сбежала одинокая слезинка.

— Мистер Тейлор вас ждет, — сказала девушка.

Джон Дж. Вебстер опешил.

— Но я же здесь еще ни разу не был. Как он может меня ждать?

— Мистер Тейлор вас ждет, — твердо повторила девушка и кивнула на дверь с табличкой «Бюро перестройки».

— Я работу ищу, — возразил Вебстер. — Мне не нужно перестраиваться. Разве это не Служба распределения Всемирного комитета?

— Совершенно верно, — кивнула секретарша. — Так вы встретитесь с мистером Тейлором?

— Ну, раз вы настаиваете…

Девушка щелкнула рычажком и произнесла в интеркоммуникатор:

— Сэр, пришел мистер Вебстер.

— Пригласите его, — последовал ответ.

Со шляпой в руке Вебстер прошел через дверь.

У сидевшего за столом мужчины были седые волосы и молодое лицо. Он указал на стул.

— Вы ищете работу.

— Да, — сказал Вебстер. — Но…

— Присаживайтесь, — попросил Тейлор. — Вас смущает табличка на двери этого кабинета? Забудьте о ней. Мы не будем заниматься вашей перестройкой.

— Я не могу найти работу, — сообщил Вебстер. — Уже которую неделю ищу — везде отказ. Вот и пришел сюда.

— А ведь не хотели приходить, если честно?

— Если честно, не хотел. Служба распределения… Как-то не очень приятно звучит.

— Возможно, термин неудачен, — улыбнулся Тейлор. — Наводит на мысли о службе трудоустройства из прежних времен. Учреждение, куда обращались люди, отчаянно нуждавшиеся в заработке. И чтобы не брать этих бедняг на государственное содержание, для них старались найти рабочее место.

— Я нуждаюсь вполне отчаянно, — признался Вебстер, — и хотя прийти сюда мне мешала гордость, я все же сделал это — ничего другого не оставалось. Видите ли, я оказался предателем…

— Вы имеете в виду, — перебил его Тейлор, — что сказали правду. Хоть и сознавали, что останетесь без работы. Деловые люди — не только здесь, но и во всем мире — не готовы принять эту правду. Бизнесмен упорно держится за миф, будто город — средоточие торговли. В скором времени он убедится, что город ему вовсе не нужен, что качественное обслуживание и честные цены дают куда больше прибыли, чем агрессивное проталкивание товаров. Вебстер, позвольте спросить, что вас толкнуло на такой поступок?

— Просто я уже был сыт по горло, — ответил Вебстер. — Тошно смотреть, как люди не желают ничего понимать и совершают глупость за глупостью. Тошно смотреть, как они держатся за устаревшие традиции, которые давно пора выбросить на помойку. Тошно смотреть, как Кинг с самодовольством идиота излучает гражданский энтузиазм, когда все катится к черту.