Книга Операция «Мираж», страница 8 – Николай Лузан

— Коля и армия? — воскликнула Раевская и театрально всплеснула руками.

— Куда деваться? Такие интеллектуалы, как Остащенко уже достали, — отшутился Николай.

— Вот так, на чужом горбу… — договорить Остащенко не успел. Зазвонил телефон прямой связи с Сердюком. Раевская подняла трубку и ответила:

— Да. Здесь. Оба.

Николай с Юрием догадались: речь о них.

— Хорошо, Анатолий Алексеевич, постараюсь к десяти, — и, закончив разговор, Раевская объявила:

— Заходите, ребята, он ждет.

— Как у шефа настроение? Под какую руку лучше не попадать? — спросил Кочубей.

— Коля, тебе это не грозит, — с улыбкой ответила Раевская.

— Конечно, в любимчиках ходит, — хмыкнул Остащенко и уточнил:

— Шеф один?

— Нет. У него Агольцев и Писаренко.

— Значит, надолго, — заключил он и вслед за Кочубеем вошел в кабинет.

Сразу стало тесно. Богатырские фигуры Сердюка, Агольцева и начальника аналитического отдела полковника Василия Писаренко, тоже далеко не хиляка, казалось, занимали все свободное пространство.

Поздоровавшись, Сердюк внимательным взглядом пробежался по Николаю, потом Юрию и спросил:

— Как отдохнули, друзья?

— Нормально, — ответил Николай.

Остащенко промолчал.

— Нормально? А почему так рано отпустили машину? — продолжал допытываться Сердюк.

— Решили не барствовать! — заявил Юрий.

— Барствовать? На тебя, Остащенко, что-то не очень похоже.

Тот пожал плечами и кивнул на Кочубея. Сердюков с любопытством взглянул на него. Он решил до конца прояснить ситуацию и строго заметил:

— Вижу, что-то не договариваете. В чем дело, Николай?

То ли тон, то ли что-то другое задели Кочубея, и он с вызовом ответил:

— Мне как, устно или рапортом доложить?

— Прямо-таки рапортом! А что есть о чем?

— Докладываю: никаких катушек не раскручивали и по огуречным грядкам не шатались. Порочащих связей не имели и…

— Стоп! Стоп! — Сердюк остановил Кочубея и отыграл назад:

— Коля, не лезь в бутылку.

Но тот, задетый за живое, уже не мог остановиться:

— Выполняя ваше указание, товарищ генерал, я полностью отдался волейболу.

— Анатолий Алексеевич, если бы только он один, так меня еще пристегнул к этому делу, — пожаловался Остащенко.

— Ладно, волейболисты, пошутили и хватит! Присаживайтесь! — распорядился Сердюк.

Кочубей с Остащенко сели лицом к стене, известной в отделе как «Сердюкова стена». Она напоминала музей ракетно-космической техники. Макеты ракет, пусковых установок — от первых «королёвских» до последних «тополиных», выстроились грозными батареями на полках. В этой экспозиции нашла отражение более чем 50-летняя история РВСН и тесно связанного с ними отдела военной контрразведки, которым генерал Сердюк бессменно руководил последние десять лет. Отдельный стенд занимали фотографии предателей, шпионского снаряжения и разработчиков, потративших месяцы, иногда годы, чтобы вывести их на чистую воду.

Замыкал этот фоторяд большой, цветной снимок. На нем Сердюк в окружении инженеров и военных наблюдал со смотровой площадки за стартом ракеты. Власть и ответственность наложили на него свой отпечаток. В строгом прищуре глаз и затвердевшем подбородке читалась воля и решительность. В крепко стоявших на бетонке ногах и широком размахе плеч чувствовалась уверенность в себе и основательность в решениях.

Кочубей отвел от нее взгляд и виновато посмотрел на живого из плоти и крови хозяина кабинета. Тот согрел его доброй улыбкой и открыл совещание:

— Товарищи, не будем терять времени и подведем первые итоги операции «Мираж». Виктор Александрович, ты готов к докладу?

— Да, — подтвердил Агольцев.

— Материалы оперативно-технического наблюдения по Перси и тем, кто прикрывал явку у тебя на руках?

— Да. Два часа назад получил.

— Успел изучить?

— В общих чертах.

— Готов доложить?

— Да, но без деталей.

— С деталями потом. Каков общий вывод?

— Если коротко: после завершения явки посольская наружка вела Николая на приличной дистанции до станции метро «Парк культуры», там наблюдение сняли. Из чего следует: ему поверили, — доложил Агольцев.

— Давай-ка не будем торопиться с окончательными выводами, — предостерег Сердюк и продолжил опрос:

— А что Перси?

— После того как скинул в посольскую машину нашу посылку, заметно расслабился.

— Еще бы, с таким шпионским грузом ему пятнашка светила, — с сарказмом произнес Писаренко.

— Не кажи гоп, Василий Григорьевич, операция только началась, — напомнил Сердюк и снова обратился к Агольцеву:

— Что было дальше?

— Особо не проверяясь, Перси возвратился в «Пекин», — продолжил доклад Агольцев.

— Хороший признак! Значит, уверен в себе, а главное — в Фантоме.

— Более чем.

— Что ты имеешь в виду?

— В номере Перси одним махом выпил бутылку виски.

— Снимал стресс, — заключил Сердюк и затем обратился к Писаренко:

— Василий Григорьевич, а что говорят твои «умные головы»? Меня прежде всего интересует момент, когда Перси зацепился за голос Николая.

Писаренко открыл папку и, склонившись над заключением экспертов, принялся монотонно зачитывать:

— По объекту «Инспектор». Специалисты, изучив видеоматериалы, на основании всестороннего анализа рефлекторно-двигательных функций…

— Стоп, стоп, Василий Григорьевич! Ты меня, конечно, извини, — остановил его Сердюк и попросил: — Давай без научных выкрутасов, а по существу. Ответь на вопрос: Николая раскусили или нет?

— Если по существу, то нет!

— Значит, работаем дальше. Первоочередная задача — выверенная деза для ЦРУ, — все более уверенно звучал голос Сердюка.

— В этом вопросе без помощи ракетчиков и науки, причем на самом высшем уровне, уже не обойтись, — констатировал Агольцев.

— Вот тебе и карты в руки, Виктор Александрович, — тут же отреагировал Сердюк и распорядился:

— Дело в долгий ящик не откладывай. Бери Николая и поезжай к командующему.

— Командующему? Так это, вроде, не мой уровень, — деликатно напомнил Агольцев.

— С уровнями потом разберемся! Американцы ждать не станут, пока мы тут раскачаемся! Я позвоню командующему, он вас примет. Лучше него ракетные войска и их перспективу никто не знает. В операцию не посвящать, нам нужна помощь только информационного плана. Ты понял, Виктор Александрович?