Книга Год, когда я всему говорила ДА, страница 43 – Шонда Раймс

– У вас прекрасная матка! – восклицает Конни.

Я подтягиваюсь, опираясь на локти, и смотрю на нее.

– Спасибо, Конни, – говорю я и улыбаюсь. И больше ничего не говорю.

Не то чтобы я хвастаюсь или еще что-то, но вот так это делается, девочки!

По мере того как катятся мимо недели, это упражнение – сказать «спасибо», улыбнуться и заткнуться – дается все легче. Нужна некоторая практика, но я постепенно осваиваюсь.

Поблагодарить, улыбнуться, заткнуться.

Что же происходит, когда я даю себе разрешение просто выслушать комплимент, не извиняться, не отмахиваться и не отрицать?

Я начинаю ценить комплименты.

Комплименты, оказывается, что-то для меня значат.

А знаете, что еще важнее? Факт, что кто-то потратил свое драгоценное время на то, чтобы сделать мне комплимент, что-то для меня значит.

Никто не обязан делать комплименты.

Люди делают это по доброте душевной.

Они делают это, потому что сами так хотят.

Они делают это, потому что верят в произносимый ими комплимент.

Так что, когда вы отрицаете чей-то комплимент, вы говорите человеку, что он не прав. Вы говорите ему, что он зря потратил свое время. Вы подвергаете сомнению его вкус и суждения.

Вы его оскорбляете.

Если кто-то хочет сделать вам комплименты – пусть делает.

Но этого недостаточно. Это, как я начинаю понимать, даже не главное.

Это как поза Чудо-женщины.

Поблагодарить, улыбнуться, заткнуться – это хорошо. Это полезно для вас.

Но это только поза.

Это «притворяйся, пока не поверишь».

Это не настоящее.

Я могу простоять в позе Чудо-женщины весь день напролет, но это не сделает меня Чудо-женщиной. Потому что, убрав руки с бедер и живя дальше, Чудо-женщина никогда не говорила подруге: «Да нет, блин, какая там я героиня! Это спасение мира – чистая удача. Я почти ничего не сделала. В смысле, если бы у меня не было лассо и вот этих вот браслетов, я бы совершенно растерялась… Я имею в виду, я же всего лишь амазонка ростом метр восемьдесят, у которой есть мечта».

Чудо-женщина убила бы эту версию себя. Она расплющила бы это кроткое благочестивое позорище своим невидимым самолетом.

Чудо-женщина не притворяется.

Чудо-женщина – это целая наука крути.

Есть такое слово.

Круть.

Я знаю, что такое слово есть, потому что только что дважды набрала его на клавиатуре, и когда мой компьютер спросил, что я хочу сделать – «пропустить» его или «добавить в словарь», я выбрала «добавить в словарь». Слово, которое есть в словаре, – это определенно существующее слово.

Круть.

Это настоящее слово. Ну, типа, так говорит словарь.

Чудо-женщина не притворяется. Чудо-женщина настроена серьезно. Чудо-женщина – сплошь кураж и круть.

Сделайте комплимент Чудо-женщине – и она вся такая: «Ага, я героиня. Ага, я спасла мир. Что дальше?»

Чудо-женщину не волнует, что ее подруга огорчится. Чудо-женщину не беспокоит, что люди подумают, что она считает себя лучше них.

Потому что – догадайтесь что?

Когда дело доходит до владения лассо и волшебными браслетами и полетов на невидимом самолете, Чудо-женщина действительно лучше всех. Она же хренова Чудо-женщина. Вы ее сапоги видели?

Если Серена Уильямс говорит репортеру что-то вроде «лучшей теннисистки, чем я, вы в жизни не увидите», я готова спорить – ее не беспокоит, что люди подумают, что она считает себя лучшей теннисисткой, чем они. Потому что она – СЕРЕНА УИЛЬЯМС.

Это кураж. Это круть.

Хотите еще примеров?

Как думаете, Опра не знает, что она – лучшая в истории ведущая телешоу? Думаете, она не спит по ночам, беспокоясь о том, что люди думают, что она считает себя лучшей? Как бы не так! И Одра Макдональд со своими рекордными шестью премиями «Тони» наверняка не нервничает на репетиции из-за того, что кто-то подумает, будто она считает себя лучшей бродвейской исполнительницей, верно?

Мне кажется, что Джулия Чайлд куражилась напропалую.

Тейлор Свифт. Юная круть во всех ее видах.

Бей. Малала. Моне Дэвис ^[42]. Первые женщины-спецназовцы. Мисти Коупленд ^[43].

Просто к слову.

И, я думаю, в этом все дело: величие есть в каждой.

В вас. Вон в той девушке. В том парне слева. Но вы должны его признать. Вы должны овладеть им. Вы должны поверить в него.

Серену не беспокоит, что у ее подруги будет плохое настроение из-за того, что она – не такая хорошая теннисистка, как Серена. Знаете почему? Потому что для того, чтобы быть такой хорошей, как Серена, нужно поставить цель – добиться, чтобы НИКТО не был так хорош в теннисе, как ты.

А потом воплотить это решение в жизнь.

Нужно нормально относиться к тому, что ты лучше всех остальных.

Одним из самых неожиданных результатов того, что «Анатомия страсти» стала хитом, было то, насколько несчастной это меня сделало.

Перепуганной, печальной и нервной. И пристыженной.

Мой отец говорил нам: «Единственное препятствие на пути вашего успеха – ваше собственное воображение». Он так часто говорил это, что порой я слышу его голос даже во сне.

Разумеется, он был прав.

Но когда успех пришел ко мне, я не знала, что о нем и думать. Многие мои друзья были неудачливыми писателями. И вдруг я перестала быть одной из них. Я оказалась снаружи, заглядывая внутрь. Я не понимала, что будет означать эта перемена. Я хотела, чтобы все оставалось по-прежнему.

Мне казалось, что радоваться нехорошо. Нормально стремиться к конкуренции, когда все играют на одном и том же поле, но когда ты – единственная, кого допускают к игре…

Я собирала свои трофеи, запихивала их подальше в шкаф, к стенке, и не разговаривала об этом сериале ни с кем из тех, кто над ним не работал. Никогда. Если кто-то поднимал эту тему, я от нее открещивалась. Вжимала голову в плечи. Отмахивалась рукой.