Книга Соб@чий глюк, страница 60 – Павел Гигаури

– Ну, слава богу, очнулся, – где-то совсем рядом причитал Карл Маркс, – мне жена говорила: не вешай сам, у тебя руки из жопы растут, вызови кого-нибудь! А я не послушал ее, идиот!

Я повернул голову, чтобы увидеть Маркса: он стоял, наклонившись вперед, опершись обеими руками на журнальный стол, и перепуганно смотрел на меня. А за ним, привалившись к креслу, стояла огромная репродукция Анубиса и Орла Орловича, причем так, что Орел Орлович проецировался на кресло, как будто сидел в нем.

– Светлана, вы же доктор, сделайте что-нибудь, чтобы кровь перестала течь! А то он весь диван кровью залил!

– Она офтальмолог, глазник по-русски, она крови боится, – тихо сказал я.

– Макс, вам не стыдно сейчас за диван волноваться? – возмутилась Светка.

– Да я не в этом смысле! Я к тому, что крови вон сколько потерял! – оправдывался Маркс. – Артем, я во всем виноват! Мне жена говорила: не вешай ты эту раму сам, у тебя руки из жопы растут, ведь свалится на кого-нибудь. Как в воду смотрела! – каялся Маркс.

Я опять посмотрел на сидящего в кресле Орла Орловича и стоящего рядом Анубиса:

– Нет, дорогой Маркс, ты ни в чем ни виноват. Хорошо, однако, что у тебе на стене не ружье висело, – тихо сказал я.

– Слушай, Артем, может, курнешь? Помогает при головной боли! – предложил Маркс.

– Давай, – просто согласился я.

Маркс сам раскурил трубочку и протянул ее мне. Я затянулся и от неожиданности и неумения закашлялся. Попробовал сесть, но голова закружилась, и я опять лег на диван. Маркс принес мокрое полотенце, передал его Светке, та начала аккуратно вытирать кровь с моей шеи, а потом с волос. Я предупреждающе прорычал, чтобы она не приближалась к темечку.

И вот то, что я вдохнул, стало всасываться и растворяться в крови, и словно щелкающие пузырьки от оберточной пленки начали щекотать мне мозги и как-то сделали эту самую боль в темечке невнятной. Я вдохнул полной грудью.

– А что, господа, жизнь-то налаживается!

На меня из кресла пристально смотрел Орел Орлович и стоящий неподалеку Анубис, также из-под журнального стола торчала часть головы крокодила. Его бегемотьей жопы видно не было.

– Обложили, – обреченно сказал я, – надо спасать человечество. Светка, – громко, как мог, торжественно сказал я, – я обещаю тебе, что не буду трахать других баб, если мы останемся мужем и женой! Но если ты, сука, мне хоть раз изменишь, то я тебя застрелю на хер! Вот!

– Артемчик, я тебя обожаю! – крикнула Светка и наклонилась ко мне, чтобы поцеловать.

– Осторожно с кокосом, он, похоже, расколот, – предупредил ее я, – я сказал, если мы останемся мужем и женой. Меня надо довести до нормального состояния. Маркс, вот я лежу, кокос болит, кровь течет, а боль душевная сильнее, – это я сказал для того, чтобы оказать давление на Маркса и чтоб он почувствовал себя еще больше виноватым.

– Ребята, может, скорую вызвать? – спросил Маркс.

– Нет. Давай лечи душу, раз не убил тело, – строго сказал я. – И дай еще курнуть.

Наконец я смог сесть на диване, откинувшись на спинку.

Светка села рядом и взяла мою руку в ладони.

– Давайте сделаем небольшую передышку, – попросил Карл Маркс.

– Итог подводить будем? – спросил я по-деловому.

– Да. Итак, все живы-здоровы, слава богу! – начал Карл Маркс.

– Все живы, – согласился я, – но не уверен, что все здоровы.

– В любом случае, время лечит. И мы должны ускорить этот процесс, – Маркс достал свою трубочку, поднес зажигалку и сделал две мощные затяжки.

Светка последовала его примеру, я, чуть поколебавшись, сделал то же самое. На этот раз все прошло без кашля и конвульсий – у меня появился навык.

– Теперь мы все на одной волне. Итак, мы подошли в решающей черте, которую вам нужно будет перешагнуть вместе. Помните, что я говорил, когда мы обсуждали новый вирус? – спросил Карл Маркс.

– Я ничего не помню, у меня память стерло, – пожаловался я.

– У него амнезия после травмы! – испуганно сказала Светка. – А ты помнишь, почему мы здесь?

– Нет, – просто ответил я.

Светка и Карл Маркс переглянулись.

– Может, он все совсем забыл, и мы можем все начать сначала? – с надеждой спросила Светка, непонятно к кому обращаясь.

– А если я все забыл, забыл что-то важное, ты что, мне не расскажешь? Оставишь меня в неведении? – спросил я настороженно.

Светка тяжело вздохнула, красноречиво посмотрела на Маркса и хотела начать говорить, но он ее тут же прервал:

– Света, вы что, не видите, что он придуривается?

– Я не придуриваюсь, а проверяю искренность ее намерений. А вдруг она начала бы мне врать?

– Артем! – вскрикнула Светка.

– Маркс, мы все помним! Собаки произошли от людей, и в этом ключ ко всему! – энергично выпалил я.

– Да, только наоборот! И ты обещал больше не блядовать, – подхватила радостная Светка.

– А ты запомнила, что я тебя, блядь, в натуре, застрелю, если ты опять устроишь мне праздник? Запомни это хорошенько, это мое условие. Не пропусти это мимо ушей!

– Вот и хорошо. Вы отлично все помните и понимаете друг друга. А теперь надо закончить с небольшим недоразумением, которое возникло между вами, – попытался продолжить Карл Маркс.

– Маркс, небольшое недоразумение – это вы об Игоряшином члене? – спросил я.

– Артем, прекрати! – почему-то смеясь, сказала Светка.

– А кстати! Что случилось с этим самым Игоряшей? Или мне лучше не знать? – тоже почему-то смеясь, спросил Карл Маркс.

– Почему? Я ему сказал, что он как порядочный человек должен либо застрелиться, либо жениться на моей сестре! Он стреляться не захотел, и я сдал его в рабство моей сестре. Вот, смотрите! – я достал телефон и показал Марксу фото голого Игоряши на поводке. Маркс начал заливисто смеяться, подхрюкивая при каждом вздохе:

– А похоже, что они оттягиваются по полной! – заключил он, рассматривая фото. – Не знаю, наказание ли это?

– Это пожизненное заключение без права на помилование, – изрек я и опять закатился от смеха.

– Я к Ксении очень хорошо отношусь, но она компромиссов не признает, – подтвердила Светка.

– Может, я не должен этого говорить, но на этой фотке Игоряша выглядит очень даже счастливым. Может, вы ему дали то, чего ему не хватало? Может, вы сделали его счастливым?

– Маркс, вы говорите ерунду! Как можно быть счастливым рядом с моей сестрой?

– Это интересный вопрос. Мы подходим к главному. В ваших, я подчеркиваю, в ваших глазах счастливым быть с вашей сестрой нельзя. И вот мы подходим к вопросу восприятия. Это очень субъективная вещь, но, тем не менее, реальная, как помидор. Не спрашивайте, почему помидор, – предупредил мой вопрос Маркс, – это к делу не имеет отношения. Факт, что у Светы был секс с другим мужчиной, вызывает у вас непроходящую боль, злость, обиду. А почему? Ответьте себе на этот вопрос. Почему? Ответьте нам.