Онлайн книга «Пыль грез. Том 1»
|
– Они усмиряют огонь в моей душе, ведьма, – ответил Раутос. – Этот огонь – причина жизни. – Пока он не спалит тебя. – Да перестаньте вы оба, – застонала Асана. Бриз набросилась на нее. – Я тебя утоплю, – заявила она. – И мне даже вода не нужна. Утоплю в песке. Буду держать тебя под песком и чувствовать, как ты борешься, как дергаешься… – А это не статуя, – сказал Таксилиец. – Кто-то обтесал гору, – возразил Наппет. – Вот и все. Глупо и бесполезно. А мы столько дней шли и шли сюда. Ради этого. Глупо. Таксилиец, я подумываю избить тебя в кровь. За то, что зря потратил столько времени. – Потратил время? Наппет, а чем ты собирался заняться? – Нам нужна вода. Мы здесь умрем, и тогда смотри на этот камень сколько влезет. – Наппет поднял ободранный кулак. – Если я тебя убью, мы напьемся твоей крови – и какое-то время продержимся. – И это убьет тебя, – сказал Раутос. – Умрешь от страшной боли. – Да что ты об этом знаешь? Мы поджарим тебя и будем пить растопленный жир. – Это не статуя, – повторил Таксилиец. Все поразились, когда заговорил обычно молчавший Ласт: – Он прав. Этот дракон был когда-то жив. Шеб фыркнул. – Странник спаси, ну ты и придурок, Ласт. Это всегда было просто горой. – Это не было горой, – упрямо повторил Ласт, нахмурившись. – Здесь нет гор, и никогда не было – это очевидно. Нет, он был живой. – Думаю, он прав, – сказал Таксилиец. – Только, наверное, не так, как ты представляешь, Шеб. Его построили, и он жил. – Таксилиец развел руками. – Это город. И нам надо найти вход. Призрак, который парил над ними туда-сюда, в нетерпении и страхе, в тревоге и возбуждении, теперь готов был закричать от радости – и закричал бы, будь у него голос. – Город? – Шеб уставился на Таксилийца, потом плюнул. – Но ведь заброшенный, да? Мертвый, да? – Думаю, да, – ответил Таксилиец. – Давно мертвый. – Значит… – Шеб облизнулся. – Там может быть… добыча. Оставленные сокровища – в самом деле, кто сюда еще забредал? От Пустоши не ждут ничего, кроме смерти. Это всем известно. Мы, возможно, первые, кто видит этот… – Не считая его жителей, – пробормотал Раутос. – Таксилиец, ты видишь какой-нибудь вход? – Пока что нет. Но погоди, мы найдем его, я уверен. Бриз вышла вперед, словно загораживая всем дорогу. – Это место проклято, вы что, не чувствуете? Здесь не место людям – таким как вы и я – не место. Послушайте! Если мы войдем, то уже никогда не выйдем! Асана заскулила, съежившись. – Мне тоже здесь не нравится. Просто уйдем, как она говорит. – Мы не можем! – рявкнул Шеб. – Нам нужна вода! Как, по-вашему, может здесь выжить город таких размеров? Он стоит на источнике воды… – Который наверняка пересох, оттого все и ушли! – Пересох, возможно, – это чтобы напоить десять тысяч жаждущих. А не семерых. И потом – как давно это было? Нет, вы не понимаете: не найдем воды здесь – и все умрем. Призрака перебранка удивила. Они нашли родник всего два дня назад. Все несли бурдюки – и в них что-то еще плескалось; хотя, если подумать, он не мог вспомнить – откуда у них бурдюки? Они всегда у них были? А широкополые шляпы, укрывающие от яркого, жгучего солнца? А посохи? Ящик писца с веревочными ручками у Таксилийца? Планшет Раутоса, который раскладывается в столик? Плащ Бриз со множеством карманов, в каждом из которых – плитка? Узловатый кистень за поясом у Наппета? Перевязь ножей Шеба? Веретено Асаны и мешок шерсти, из которой она прядет свою кружевную паутину? У Ласта – железный котелок и огниво, серп и набор кухонных ножей… откуда, подумал с легкой тревогой призрак, у них это все? – Ни воды, ни еды, – говорил Наппет. – Шеб прав. Но главное – если найдем дверь, сможем обороняться. Его слова повисли в наступившем молчании, а потом медленно поднялись, как мелкий песок; призрак мог видеть, как они теряют форму, но не смысл, определение, но не ужасное содержание. Да, Наппет вслух высказал тайное знание. Слова, кроваво запечатленные у каждого в душе. Кто-то преследует их. Асана начала всхлипывать, в горле булькали мокрые комочки. Шеб, глядя на нее, сжал кулаки. А Наппет повернулся к Ласту и задумчиво разглядывал его. – Я знаю, – сказал он, – что ты толстолобый фермер, Ласт, но на вид крепок. Меч держать можешь? Если кому-то придется удерживать вход, ты сможешь? Тот нахмурился, потом кивнул. – Может, я меча никогда и не держал, но никто не прорвется. Клянусь. Я никого не пропущу. В руке Наппета оказался меч в ножнах, который он протянул Ласту. Увидев оружие, призрак отпрянул. Он знал этот клинок и все же не знал. Странное, пугающее оружие. Ласт вытащил меч из ножен. Однолезвийный, темный, из пятнистого железа, утяжеленное острие словно светилось. Вдоль всего клинка тянулось углубление – словно черная кошмарная пропасть, словно край самой Бездны. От него пахло смертью – от этого ужасного инструмента уничтожения. Ласт взвесил меч в руке. – Мне бы лучше копье, – сказал он. – Копья мы не любим, – прошипел Наппет. – Да? – Нет! – хором ответили остальные. Ласт нахмурился еще больше. – Да, я тоже. И не знаю, почему… почему я… так сказал. Как будто кто-то в голове прошептал. – И он сделал охранительный жест. Шеб для надежности плюнул на землю. – Мы не любим копья, – прошептал Раутос. – Они… опасны. Призрак был с ними согласен. Лишенный плоти, он все равно содрогнулся от холода. В его прошлом было копье – да? Наверное? Ужасное оружие, направленное ему в лицо, в грудь, режущее мышцы рук. Оно заставляло кости дрожать, отталкивая его; шаг, другой… Боги, он не любит копья! – Давайте, – сказал Таксилиец. – Пора искать вход. Вход был. Призрак знал это. Вход был всегда. Сложность в том, чтобы отыскать его, увидеть и понять, что это такое. Важные двери прячут, маскируют, чтобы скрыть. Важные двери открываются только с одной стороны, и как только войдешь, закрываются с порывом холодного воздуха, поглаживающего загривок. И больше их не открыть. Такую дверь он искал, понял призрак. Такая ждет в мертвом городе? Нужно узнать скорее. Пока его – их всех – не нашел преследователь. Носитель Копья, убийца, Тот, кто не отступает, кто издевательски молчит, кто не дрогнет – нет, он не покончил со мной, с нами, со мной, с нами. Мы должны найти дверь. |